Браст, Стивен
Лиорн

Lib.ru/Фантастика: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Браст, Стивен (перевод: Иторр Кайл) (jerreth_gulf@yahoo.com)
  • Размещен: 16/04/2024, изменен: 11/05/2024. 293k. Статистика.
  • Глава: Фэнтези, Перевод
  • Переводы: Стивен Браст
  • Иллюстрации/приложения: 1 штук.
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Семнадцатый роман про Влада Талтоша, действие - сразу после "Ястреба" и финала "Тсалмота" (т.е. пока и по внутренней хронологии семнадцатый). Влад в очередной раз скрывается от Левой Руки, на сей раз - в театре, и как всегда, ему везет вляпаться в очередную историю... (11/05 - добавлена восьмая глава)
    1
    •   Стивен Браст
      
      Лиорн
      (Влад Талтош-17/17)
      
      
      Steven Brust, _Lyorn_ (2024)
      
      
      Торжественно посвящается памяти Джона М. "Майка" Форда (1957-2006).
      Ибо сердце мое разрывается из-за того, что я не могу ему показать эту книгу...
      
      
      ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
      
      Текст содержит: сарказм, узкоспециализированный юмор и самоиронию.
      
      
      ПОСВЯЩАЕТСЯ
      
      Спасибо Эмме Булл, Памеле Дин и Виллу Шеттерли за славное Переписание.
      Моя благодарность грезам Джона Скальцы, столь чудодейственно опасным. Особая благодарность - Нилу Гейману за некоторые чрезвычайно полезные замечания, и Скайлер Грей, которая вроде как спасла все. Также спасибо Алексу Кею и Джону Линсикуму, они помешали мне допустить слишком много ошибок, и Стивену Бонду, который ответил на несколько вопросов так, как может только он один. Онтологического упоминания и благодарности также заслуживает Роберт Чарльз Морган. И как всегда, я признателен моему редактору, Клэр Эдди, и выпускающему редактору, Кристине МакДональд, и ответственному за вычитку, Джейме Хербеку; а еще всему производственному отделу издательства "Тор", они продолжают придавать мне вид более привлекательный, чем на самом деле.
      Дополнительная вычитка - sQuirrelco Textbenders, Inc.
      
      
      
      Плотке: Он говорит о своей чести.
      Дювани: Честь, она как резь в горле: чем больше ее у тебя, тем меньше хочется о ней болтать.
      (Криниста, "Последний настоящий журналист"## - день 1, акт 4, сцена 4)
      
      ## Название пьесы - отсылка к американскому ситкому "Последний настоящий мужчина" (2011-2021) (здесь и далее прим. перев.).
      
      ПРОЛОГ
      
      - Работай тише, - вновь и вновь повторял мне дед. - Если ты, парируя, вынуждаешь клинок противника скользнуть мимо тебя далее, чем на полдюйма, значит, ты слишком сильно давишь, и контрвыпад твой будет слишком медленным. В бою случается всякое, так что заканчивать надо так быстро, как сможешь, а это значит - не дать ему возможности тебя достать. Работай тише.
      Поразительно, насколько часто дедовы советы касаемо фехтования прекрасно подходили под то, что к фехтованию не имело никакого касания.
      Но позвольте начать с начала, с того крошечного подвальчика, где мы с Сарой пили кляву и болтали, и она сделала ошибку, поинтересовавшись:
      - Так чем ты был занят, Влад?
      Она молча выслушала все, пока я не иссяк, а затем сказала:
      - Пожалуй, смогу помочь.
      Вот так вот. Не "Влад, это потрясающе!", или "Поверить не могу, что ты сотворил такое!", или "Тебя же могли убить!" - и конечно, никакого "Значит, ты разобрался с Организацией, но теперь тебя хочет прикончить Левая Рука?". Ничего подобного. Просто "Пожалуй, смогу помочь". Я ведь все это рассказывал ей не потому, что думал, что она сможет помочь, просто выговориться хотелось, и ответ Сары меня порадовал и удивил.
      - Я слушаю, - проговорил я.
      - Тебе нужно скрыться от Левой Руки, чтобы они не смогли обогатиться, убив тебя теперь, когда ты взял и, в смысле, когда у тебя больше нет прежней защиты от волшебства.
      - Верно.
      - Однако ты хочешь оставаться здесь, в Городе.
      - Точно так.
      - Значит, тебе нужно место с защитой от волшебного поиска.
      - Верно.
      - Но обосноваться в Императорском крыле Дворца ты не можешь.
      - Угу.
      - И на уме у тебя кто-нибудь из тех, кого твое выживание волнует в достаточной степени, чтобы постоянно поддерживать такую защиту.
      Я кивнул.
      - Кое-кого я знаю, но или там защита слабовата против Левой Руки, или же это слишком очевидное местечко, вроде моей старой конторы.
      - А наводить где-нибудь новую защиту - это все равно, что вешать табличку "вот он я", теряется весь смысл.
      - В точку.
      - Ты когда последний раз спал, Влад?
      - Позапрошлой ночью.
      - Так что место, где ты сможешь расслабиться и выспаться, нужно срочно.
      - Угу.
      - Да, - кивнула Сара, - я могу помочь.
      - Я слушаю.
      - В этом-то и загвоздка. Если я правильно тебя поняла, возможно, не только ты.
      - Хм. Пожалуй.
      Тут в разговор мысленно вмешался мой дружок:
      "Босс, ты имел в виду Деймара?"
      "Может, и нет."
      - Итак, - сказал я Саре, - мне нужно быть уверенным, что меня не подслушивают и не отслеживают достаточно долго, чтобы мы успели добраться туда, куда идем.
      Она кивнула.
      - Можешь это сделать?
      - Пожалуй. Вернее, думаю, я могу это организовать.
      - Тогда я подожду, а потом расскажу остальное.
      Что ж - имея в друзьях, раз уж так вышло, самую могущественную волшебницу за всю историю мироздания, иногда можно вот так вот попросить ее о скромном одолжении.
      "Влад. В чем дело?"
      "Приветствую, Сетра. Я хотел попросить тебя кое о чем. Или сейчас неудобно?"
      "Нет, все в порядке. Чем я могу тебе помочь?"
      "Можешь сделать так, чтобы меня не могли засечь псионически - достаточно долго, чтобы я успел добраться до безопасного места? Скажем, где-то на час?"
      Молчание, потом:
      "Отсюда?"
      "Ага."
      "Ты хочешь куда-то пойти, будучи уверен, что никто не знает, что ты туда идешь. И хочешь, чтобы я сделала это отсюда, пока ты там."
      "Да. Я и еще одна персона. В смысле, я не против, если ты сама сперва прибудешь сюда, но..."
      "Нет, я хочу попробовать как раз отсюда. Я такого еще никогда не делала. Дай минутку поразмыслить, я что-нибудь придумаю."
      Сара вопросительно посмотрела на меня, я поднял палец.
      Кстати сказать, мы сидели в крошечном подвальном заведении на Крюке, именно сюда я и добрался, прошагав всю ночь по городу, не желая останавливаться из опасений, что меня вдруг волшебным образом развеют в пар или что-нибудь в этом роде. Там стояли девять столиков, в основном на двоих, пара четырехместных, вся мебель нуждалась в покраске и полировке, а единственным источником освещения были два затянутых бумагой окошка со стороны входа. Тут, однако, имелся и задний выход. Я хоть и устал, но был слишком на взводе, чтобы чувствовать сонливость. Поздним утром в подвальчике никого не было, кроме нас двоих и персонала, каковой я одарил должным количеством звонких штуковин, а они одарили меня клявой, и все остались довольны.
      Кляву я просто обожаю. Самое худшее, когда умираешь, это мысль, что ТАМ никакой клявы уже не будет.
      Ладно, может, не самое худшее.
      Пока же я ощулил легкое прикосновение к своему сознанию, возникло знакомое присутствие и вновь прозвучал мысленный голос Сетры:
      "Да, - сообщила она, - я могу это сделать. Сейчас?"
      - Сейчас? - спросил я у Сары. Та кивнула.
      "Да," - ответил я Сетре.
      Затем в моем сознании словно развернулось теплое одеяло, если в подобном сравнении есть смысл. Сара выглядела слегка удивленной.
      "Спасибо, Сетра."
      "Всегда пожалуйста. Мне редко выпадает удовольствие сотворить нечто такое, чего я ранее не делала. Как-нибудь поведаешь мне всю историю."
      "Как-нибудь."
      - Теперь мы можем разговаривать, - сообщил я Саре, - и передвигаться. Не засекут.
      Она поднялась, подхватила футляр с инструментом, повесила через плечо и вывела меня наружу, а впереди нас метнулись Лойош и Ротса, которые предпочитают самостоятельно удостовериться в подобных вопросах. Саре пришлось придержать дверь, чтобы они вылетели вон. Пока мы шагали по улице, Лойош вернулся ко мне на плечо, Ротса же продолжала кружить вверху, со стороны - обычный джарег, что летает над городом и надеется поживиться чьими-нибудь объедками.
      Сара сразу повернула на юг, в сторону моря-океана, вниз по склону. И еще до того, как я спросил, проговорила:
      - Ты и представить себе не можешь, кто возводит секретность в статус полной паранойи.
      - И кто же?
      - Театральные труппы.
      - Правда?
      Она кивнула.
      - Они совершенно уверены, что соперники, дай им только шанс, сопрут все их идеи, образы и интерпретации.
      - А это полный бред?
      Она пожала плечами.
      - Порой такое случалось, так что кое-какие основания у них есть.
      - Ладно. То есть у них отличная защита?
      - Каждый театр в Городе зачарован на противодействие волшебству, а специальные могучие заклинания препятствуют ясновидению и иным способам дальнего наблюдения вплоть до запуска спектакля, причем обычно они не утруждаются и не снимают этих заклинаний и потом, когда все закончилось.
      - Ха. Понял, ты права, такого я и правда не ожидал. А как насчет псионического общения? Я буду вне доступа?
      - Этот канал, как правило, оставляют открытым, чтобы режиссер мог вовремя подбросить актеру реплику, которую тот забыл. Как все это работает, я не уверена, но до Державы ты дотянешься, просто тебе не позволят пустить даже толику сил на какое-либо волшебство.
      Псионическая связь, как полагают многие, предполагает хотя бы капельку волшебства, так что вот узкое место, и возможно, указание на способ, как Левая Рука могла бы найти меня. Но похоже, это лучший из доступных мне вариантов.
      - Значит, ты предлагаешь мне спрятаться в театре?
      Она кивнула.
      - За кулисами, как правило, имеется место, где народ может отдохнуть, а во многих театральных зданиях есть весьма просторные подвалы. Некоторые, в том числе и тот, куда мы сейчас идем, по сути представляют собой блок квартир, над которыми расположен собственно театр.
      - И как мне уговорить их позволить мне остаться?
      - Я знакома кое с кем из актеров. Многие музыканты работают и в театре.
      У меня впервые екнуло внутри.
      - Ты о мюзиклах?
      - В том числе.
      - Ладно, - проговорил я.
      Мы вновь поднмались, я так понимаю, по склону Северного холма. Какое-то время мы шли молча, и да, это был Северный холм, и мы свернули на Листопадную улицу. Театр именовался "Плачущий Паяц", и рядом с ним висела большая афиша. Я остановился и прочел:
      
      "Премьера - 14-го Тсалмота. Новое Прочтение классических "Песней Прессы" Линески, расширенное до Трех Дней! Включает Шесть Новых Песен, сотворенных Нашей Несравненной ЛЕДИ СИНДРОЙ! Представляем МОНТОРРИ в роли Кераасака и МАРСКО в роли Летры Савоуд!"
      
      Я посмотрел на Сару.
      - Летра Савоуд?
      - Вопрос ответственности, - пояснила она.
      - Хм. Ладно. В любом случае, одно достоинство у трехдневного мюзикла имеется.
      - Он не четырехдневный?
      - Точно.
      Сара чуть улыбнулась.
      - Мне нравятся мюзиклы.
      - Правда?
      - Там обычно хорошие голоса, а легкость постановки позволяет достучаться до самых закрытых зрителей.
      - Ха. Что ж, лично я не так много их видел. Давняя детская травма, можно сказать. И начнется постановка через шесть дней?
      - Да, начали распространять слухи о премьере примерно неделю назад, а генеральная репетиция, скорее всего, пойдет через пару дней.
      Мы обошли здание, чтобы добраться до бокового входа. Сара дернула за хлопушку; открылся глазок, потом закрылся, дверь отворилась. Пожилой креота, не обратив на меня внимания, спросил Сару:
      - Кого-то подменяете?
      - Нет, - ответила она. - Я друг Коты. Можно его повидать?
      Старый креота что-то неразборчиво буркнул и отступил, освобождая вход.
      Сара провела меня по лабиринту коридоров и помещений, смахивающих на ремесленные лавки, затем вверх по лестнице, затем снова по коридорам, и вот мы добрались до главного зала. Последний коридор вывел нас к, как я потом узнал, "краю семь", то есть откуда можно выйти на сцену, не проходя мимо зрителей. Она задержалась, выжидая, чтобы никто не оказался посередине реплики или что-то в таком роде, и появилась на сцене. Там сидело несколько музыкантов, вооруженных практически незнакомыми мне инструментами и внимательно следящих за неким углублением слева от нас. Пройдя по сцене пару шагов, мы спрыгнули туда.
      - Привет, Сара, - сказал один из них, похожий на джагалу. Последний раз он причесывался где-то в Междуцарствие, в руках у него была скрипка.
      - Кота, - проговорила она, - рада тебя видеть.
      - А кто этот выходец с Востока? - вопросил он.
      - Друг.
      Кота с чуть удивленным видом кивнул.
      - Можешь представить его режиссеру? - попросила она.
      - Конечно. А в чем дело? В смысле, если можешь рассказать.
      Она взглянула на меня, я пожал плечами.
      - В общих чертах - конечно. Если договоримся, они все вскоре узнают.
      - Мой друг попал в неприятности, - сообщила она, - и я хотела бы попросить, чтобы ему позволили укрыться здесь.
      - Ха, - только и сказал он. - Ладно. До конца репетиции подождете? До обеда еще полчаса.
      Мы согласились, мол, конечно, и Сара отвела меня в дальний угол "края четыре", где мы никому не мешали. И пока мы петляли промеж декораций, я поинтересовался:
      - А вот эти "Песни Прессы" - о чем оно?
      - В основе сюжета - запрет другой пьесы, "Последний настоящий журналист", дело было в Четырнадцатом Цикле и там...
      - Погоди, - прервал я, - они ставят пьесу о том, как ставили пьесу?
      Она кивнула.
      - Ха. Как-то оно...
      Меня прервала женщина, сидящая прямо в середине театра, ближе к первым рядам, громко приказав:
      - Так, пройдемся, начиная с драматурга. Кераасак, твоя реплика - "О, видите ли".
      Парень - полагаю, Кераасак, - обратился к стоящей рядом женщине этаким сценическим тоном:
      - О, видите ли, наша труппа не похожа на другие. У нас есть свой собственный драматург.
      - У вас есть свой собственный драматург?
      - У нас есть свой собственный драматург!
      Музыканты, которых я видел ранее, начали играть, и мне стало страшно. Некий тип вышел на сцену оттуда же, откуда и мы, развернулся, демонстрируя себя со всех сторон, и провозгласил:
      - Я их собственный драматург!
      А потом случилось то, чего я и боялся. Он запел.
      
      Драматурга из Цикла Четырнадцатого я всей сущностью воплощаю:
      Панихидами вскормлен и гимнами, я на память все эпосы знаю.
      Изучил все отсылки с аллюзиями я по Ландзе и по Экрасену,
      Знаю я, почему шесть краев непременно есть на каждой достойной сцене;
      Знаю я, как размеры и ритмика изменялись в процессе истории,
      Дайте срок - все свои предпочтения на подмостках пред вами раскрою я!
      
      Знаю я, сколько платят актерам (в ужасе содрогнись, мироздание!) -
      И конечно же, знаю все штрафы за прогулы и за опоздания.
      Мне костюмов сценических ведомы все особенности и тонкости,
      А еще - что ко всем гримерам подступает безумие с возрастом;
      В общем, все мастерство театральное я во всех проявлениях знаю,
      Драматурга из Цикла Четырнадцатого я всей сущностью воплощаю.
      
      Я часами способен цитировать "Норпорт" лорда Нееринга славного
      И умею отбиться от цензоров, чтоб сыграть при дворе Императорском.
      Ах, продюсеры! Все вы взыскуете моей мудрости эзотерической,
      Как в ручьи обратить золотые воплощение ремесел сценических.
      Я-то знаю, какие сюжеты отобьют все вложенья с лихвою,
      А какие - провалятся с треском, вас оставив с мошною пустою.
      
      Знаю я, что актер может запросто искрометнейших трюков стать пленником,
      Знаю я, почему никогда не поставят той дурацкой "Гвардии Феникса".
      А еще - как оформить буклеты, чтобы в зал рвались аристократы,
      И как тех, кто уже не столь ловок, поддержать незаметным канатом,
      Ибо все мастерство театральное я во всех проявлениях знаю,
      Драматурга из Цикла Четырнадцатого я всей сущностью воплощаю.
      
      О, в театре нужны и премного важны реквизит и чеканные речи,
      Темпоритм и акцент, чтоб под маской - герой изначальный был вами замечен,
      Чтобы верно менял осветитель цвета, чтобы роль - управляла актером,
      Чтоб явленье - являло на зрительский суд, где на страже стоят билетеры,
      Чтобы в ногу с прогрессом стремился сюжет, не забыв изначальную тему,
      С головой в театральный я омут нырнул, чтобы всплыть посреди этой сцены.
      
      Контрамарки и привилегерованные, за год выкупленные места...
      Что? важна драматургу, вы скажете, постановки одна красота?
      Что ж, пусть даже актеры на сцене от советов моих отмахнутся,
      Пусть сыграют они, как умеют, и на "бис" никогда не вернутся, -
      Все же все мастерство театральное я во всех проявлениях знаю,
      Драматурга из Цикла Четырнадцатого я всей сущностью воплощаю.
      
      - Так, - проговорила женщина, что явно была режиссером, - хорошо, но давай попробуй в начале второго куплета сделать пару шагов, чтобы когда вступил хор, ты мог развернуться и...
      Дальнейших ее инструкций я уже и подавно не слушал, неинтересно было. Повернулся к Саре, которая искоса глядела на меня.
      - Итак? - вопросила она.
      - Нет слов, - признался я.
      Она рассмеялась.
      - Если ты сможешь удержаться от критики, пожалуй, мы сумеем устроить тебе тут укрытие. На тот срок, который тебе понадобится, чтобы все уладить.
      Я кивнул.
      - Я буду сильным.
      - Как всегда, - улыбнулась она.
      - И спасибо тебе, - добавил я.
      
      1
      
      ДЕНЬ 1 АКТ 1 СЦЕНА 1
      
      Кераасак и хор:
      
      Костюмы в костюмерной, грим в гримерке,
      Мастерские, раздевалки и кладовки,
      И преотвратная безвкусная еда -
      Вот так работает театр, господа.
      
      Уборщики со швабрами, чтоб наводить порядок,
      Продюсеры с улыбками, исполненными яда,
      И тысячи коробок с бумагами, о да...
      Вот так работает театр, господа.
      
      Танцоры, хореографы, зеркальные барьеры
      И критики, что портят блестящие премьеры,
      И режиссер-тиран, не знающий стыда -
      Вот так работает театр, господа.
      
      Если не ел ты три дня
       и три ночи,
      Если бродяжить уж больше нет мочи -
      Стань театральным актером, и вскоре
      Ты пожалеешь
       о вольных просторах!
      
      Печатать в типографии афиши и билеты,
      Искусно лгать, чтоб сотворять красивые буклеты,
      Сценарии, где смысла часто нету и следа -
      Вот так работает театр, господа.
      
      Билеты с контрамарками, что пропуск в зал даруют,
      И боль в измученных телах, покуда дух пирует;
      Перст указующий лучей "смотри сюда" -
      Вот так работает театр, господа.
      
      Веревки, декорации, ступеньки и крепления,
      И сволочи, что свистом срывают представление,
      Поток импровизаций, текущий как вода...
      Вот так работает театр, господа.
      
      Если не ел ты три дня
       и три ночи,
      Если бродяжить уж больше нет мочи -
      Стань театральным актером, и вскоре
      Ты пожалеешь
       о вольных просторах!
      
      * * *
      
      - Перерыв на обед, через девяносто обратно! - объявила режиссер.
      Мы с Сарой подождали Коту, и когда он подошел, режиссер - кстати, из Дома Креоты, - уже беседовала с хорошо одетым деятелем, похожим на орку. Разговора мы не слышали, но режиссер яростно мотала головой и жестикулировала, тогда как орка лишь пожимал плечами и разводил руками.
      Я осмотрелся. Народу изрядно, но и театр большой. То есть "помещение". Сюда, пожалуй, и тысяча человек влезет, но я в подобных вопросах полный профан, так что могу ошибаться. Высокий арочный свод, окрашенный в темную синь с золотыми вихрями, что сходились в центре. Балкона не было, хотя когда-то таковой, похоже, тут имелся. С потолка свисали под различными углами несколько декораций, но пожалуй, принадлежали они к разным наборам: на одной были нарисованы несколько низких строений, словно вид из окна, вторая же демонстрировала часть интерьера со столом и стульями.
      Чуть погодя я понял, что могу легко разобрать, кто есть кто: актеры развалились на стульях, обращенных к "краю два", техники заполонили сцену, аки оккупационная армия, а музыканты - за вычетом Коты, разумеется, - остались в своем уголке, утопленном ниже сцены перед "краем один". Несколько человек с ящиками на шее обходили помещение, выдавая какие-то штуки, вроде как обед. Это сразу и неприятно напомнило мне тот опыт, который я пережил, когда оказался в армии во время событий, каковые я не хочу сейчас обсуждать##. Что бы там ни раздавали в театре, возможно, оно вкуснее.
      
      ## См. "Дракон".
      
      Наконец орка кивнул и удалился. Кота же подвел нас к режиссеру, звали ее, как уже сказала мне Сара, Пракситт. Она все так же с хмурым видом стояла у дверей. И до того, как Кота перешел к ритуалу представления, режиссер подняла взгляд.
      - Сара?
      Сара выдала одну из своих улыбок, подобных рассвету на Востоке.
      - Не думала, что вы меня помните.
      - Помню, разумеется. "Цвет воды", высокое сопрано. Совершенно незабываемо. Откуда вы знаете Коту?
      - Мы несколько раз работали вместе, и вообще мы старые друзья, - сообщила она. - А это мой несколько более молодой друг, Влад Талтош.
      Я видел, режиссеру очень хотелось спросить, как это она завела себе в друзьях выходца с Востока, однако учтивость победила и она промолчала. Леди Телдра, длинный кинжал, что висел у меня на боку слева, несомненно, одобрила бы. Каким образом кинжал может что-либо одобрять или не одобрять, несколько сложный вопрос, мы к нему еще вернемся.
      Пракситт легонько поклонилась.
      - Господин Талтош.
      Обращение "господин" свидетельствовало, что от нее не ускользнул факт ношения мною оружия, так что в любом случае дурой она не была.
      - Госпожа Пракситт, - отвесил я ответный поклон, чуть более глубокий. Мой кинжал и это одобрил бы.
      - Просто Пракситт. Так что я могу для вас сделать? - спросила она.
      Кота чуть стиснул руку Сары, улыбнулся и вернулся туда, откуда пришел, а Пракситт провела нас через всю сцену на задворки, откуда пришли мы. Там был этакий зальчик, сейчас пустой, где, вероятно, актеры ждут своей очереди выйти на сцену; выходы такие, как правило, устроены схожим образом, хотя иногда актеры специально являются из глубин зрительского зала или откуда-нибудь сбоку.
      Тут Пракситт остановилась и повернулась к Саре.
      - Владу, - проговорила она, - нужно бы спрятаться здесь на несколько дней, возможно, на пару недель.
      - Нужно спрятаться от кредиторов? - чуть улыбнулась Пракситт.
      - Боюсь, вопрос более серьезный, - сказала Сара.
      - Ах вот как, - молвила она. - Что ж, тогда, пожалуй, лучше не говорите мне, от кого. Если скажете, слух распространится, а актеры есть актеры, могут продать, если будут знать, кому. Хмм. Собственно, я и сама такая, если подумать.
      - Ха, - заметил я. - Ценю такую откровенность. Если подумать.
      - Так это возможно? - спросила Сара.
      - Для него - остаться здесь? Может быть. - Она посмотрела на меня внимательнее. - Видели орку, с которым я говорила?
      - Да, - сказал я. - Кто он?
      - Продюсер нашей постановки.
      - А что делает продюсер?
      Глаза ее чуть округлились.
      - Вы не знаете?
      Я доволен был уже тем, что она не ответила "продюсирует". Я бы на ее месте так и сказал.
      Я же честно признался:
      - Я едва знаю, как называются разные края сцены.
      - Не театрал, я так понимаю? - хихикнула она.
      - Случалось, несколько раз заходил, когда я еще был... в смысле нет, не театрал.
      Она кивнула.
      - Продюсер обеспечивает деньги для финансирования постановки, нанимает режиссера, труппу, а иногда еще кое-кого, и арендует помещение. Короче говоря, он владелец труппы, и мы все работаем на него.
      - Богатый деятель, похоже.
      - Своих собственных средств он вкладывает не так много, в основном находит инвесторов.
      Я кивнул.
      Какое-то время все молчали, наверное, каждый ожидал реплики со стороны. Пракситт словно клонила куда-то, но непохоже, чтобы была особенно заинтересована в итоговой цели. Наконец Сара проговорила:
      - Так что скажете? Он знает, как не лезть под ноги. Можно это сделать?
      - Может быть, - окинула меня Пракситт изучающим взглядом.
      - Ммм? - вставил я.
      - Вы - выходец с Востока, - заметила она, наверное, решив подойти к искомому делу медленно и обстоятельно.
      - Да.
      - И носите меч.
      - О, вы и это заметили?
      Тронув губы языком, она спросила:
      - Вы имели дело с Домом Джарега?
      Я уставился на нее, пытаясь понять, шутит она или нет, потом сообразил, что уже не ношу прежних цветов, и просто кивнул.
      - Тогда, - сказала она, - вы знаете, как они работают?
      - Ага, - отозвался я.
      - Тогда, возможно, вы сможете что-нибудь сделать для меня взамен.
      Первой моей мыслью было - спросить у Сары, знает ли она какой-нибудь другой театр, однако тут она сама заметила:
      - Как вы понимаете, выходить отсюда ему не хочется.
      - Понимаю, - согласилась режиссер.
      - Что вам нужно? - спросил я.
      - Хочу, чтобы вы поговорили с деловыми партнерами Женьки##.
      
      ## Вот такие у драгаэрян бывают имена...
      
      - А Женька - это кто?
      - Продюсер.
      - А, конечно. Я так понимаю, партнеры его - джареги?
      - Да. И есть кое-какие сложности.
      - Мне нужно знать больше. С одними сложностями я рад буду разобраться, с другими же... - я оставил фразу незаконченной.
      Она кивнула.
      - Я скажу Женьке, чтобы сообщил вам подробности, если вкратце, он обещал им процент, потом что-то случилось, а теперь им нужны деньги, и они грозятся закрыть лавочку.
      - Странно, - проговорил я, - большинство джарегов договора не нарушают.
      Она посмотрела на меня, словно сомневаясь, не сарказм ли это. Как правило, только мои знакомые сомневаются в подобном.
      - Нет, правда, - сказал я, - джареги, которые меняют условия уже заключенной сделки, или мухлюют... в общем, слухи в Организации распространяются быстро.
      - Считаете, что Женька врет?
      - Он орка, так что - конечно же, врет. Но я не могу быть уверен, что он врет насчет этого; если нет, любопытно.
      - Так вы поговорите с ним?
      - Уж это-то я точно сделаю, - пообещал я.
      - Тогда переночевать у нас вы точно можете.
      - Спасибо.
      Режиссер указала подбородком на Лойоша и Ротсу, что оседлали мои плечи.
      - Они тренированы? - поинтересовалась она.
      "Осторожнее, босс."
      - Не уверен, что такое "тренированы", - отозвался я, - обычно они делают то, о чем я попрошу, если попрошу вежливо. А что?
      - Да так, размышляла о возможностях применения тренированного джарега.
      "Нет, босс, я не желаю быть звездой."
      "Как, а если твое имя будет на афише?"
      "Очень, очень не желаю."
      "Ощутить упоение..."
      "Заткнись, босс."
      - Это вряд ли, - сообщил я. - У них уже есть работа: присматривать, чтобы я оставался в живых.
      Она дернула головой.
      - Наверняка из вашей истории можно сотворить интересное представление.
      - И даже не одно, - согласился я, - но никаких песен.
      - Песни можем добавить мы.
      - Вот не надо угроз.
      Усмешка мелькнула и пропала.
      - Женька вернется ближе к вечеру. Поговорите с ним тогда?
      Я кивнул.
      - А пока пойдемте, покажу нору, где вы можешь залете.
      - Мне пора, - сказала Сара, - у меня еще дела имеются.
      - Не пропадайте.
      - О, такое я ни за что не пропущу.
      - Вот и хорошо.
      Мы обнялись, и она удалилась. Я смотрел ей вслед, потом заметил взгляд Пракситт и кивнул:
      - Пойдемте.
      "Нора" оказалась вполне точной характеристикой. Мы спустились по лестнице, миновали несколько помещений, похожих на мастерские, и еще спустились, пройдя мимо комнат совершенно непонятного мне назначения, потом спустились еще, я уж начал задаваться вопросом, как глубоко тянутся подвалы театра, но вот наконец мы добрались до комнатушки, куда с трудом вошла бы детская кроватка. Все мастерские, как я заметил, имели в потолке люки разного рармеза, видимо, чтобы поднимать на сцену разные штуковины; я это отметил на случай, вдруг понадобится избежать встречи с недружелюбно настроенными персонами. Такие моменты я замечаю всегда, и не помню ни одного случая, когда бы мне это пригодилось. С другой стороны, суеверная половина меня свято убеждена, что если я однажды не замечу подобного, вот тут-то оно и понадобится.
      Комнатка была крошечная, но главное - тихая и темная, и Лойош сообщил, что рядом никого - и он уже много лет не мог позволить себе так расслабиться. И вероятно, это и правда помогло, потому что позднее, когда я заснул, это был самый лучший сон с тех пор, как я покинул Адриланку, оставив позади разветвленную организацию, состоящую в изрядной степени из вышеупомянутых недружелюбно настроенных персон. Но я забегаю вперед - в тот момент я спать не отправился, хотя искушение было немалым. Провернул громадную операцию, почти умер, пришел пешком из-за города##, а потом еще всю ночь провел на ногах и глаз не сомкнул, - после такого чувствуешь себя несколько утомленным.
      
      ## См. "Ястреб".
      
      Вот теперь вы это знаете, и не говорите, что полезной информации из меня не выжать.
      Просто сперва я хотел хотя бы начать разбираться, где тут что и куда я вообще попал, чтобы подступиться к тому, что я согласился сделать. А еще поесть. Да. Еще я хотел есть.
      Это оказалось ошибкой. Показав мне место, Пракситт предложила мне то, чем они тут кормили актеров и прочих, и нет, это было ничуть не лучше, чем то, что давали мне-солдату, и нет, говорить об этом я не хочу. Слушать - тоже не хочу, но пришлось, потому что Лойош тоже съел кусочек и желал убедиться, что я оценил его самопожертвование.
      Он может быть чрезвычайно красноречив, обсуждая оскорбления, нанесенные его деликатной пищеварительной системе.
      Избалованное существо.
      Пракситт вернулась к работе, а я немного прогулялся по зданию, пытаясь уложить в голове лабиринт нижних этажей. Чем-то он мне сперва напомнил гору Дзур, но вскоре я начал понимать общий принцип, в сетрином доме это не удавалось никогда.
      Спустя пару часов вновь появилась Сара. Я сидел в зрительном зале, так что заметил ее почти сразу. Выяснилось, что ее "дела" касались в том числе и меня - она добыла книгу "Империя и подмостки" авторства некоей Хисинчи из Дома Ястреба. Сара сообщила, что по этой книге Линеска сотворила "Песни Прессы", так что если мне захочется, я могу посмотреть, на чем основан этот мюзикл, затем чмокнула меня в щеку и ушла петь для людей с хорошим вкусом, которые платят ей за это. Имея выбор между "почитать", "сидеть, ничего не делая" и "смотреть обрывки представления в беспорядке и с постоянными прерываниями", я решил, что лучше уж книга.
      
      * * *
      
      "Валенда Второй - одна из самых противоречивых фигур в имперской истории, причем историки и прочие исследователи обоснованно спорят относительно сложностей в нескольких разных аспектах. Был ли он жестоким тираном, или же просто человеком, которому пришлось делать неприятный выбор? Послужили бы сделанные им решения каким-либо заметным изменениям в правовых кодексах в том виде, какими они дошли до нас? Был ли он отклонением среди лиорнов, или же идеальным воплощением природы своего Дома?
      Трудно, если не вовсе невозможно, привести ключевые события за время его правления, не остановившись на этих проблемах: подбор фактов, то, как они выражены, должны проистекать из определенных позиций, равно как и вести к таковым, более или менее эмпатически с точки зрения автора. И воистину, автор склонна согласиться с теми, кто вслед за уважаемым Вельсигором полагает, что сама попытка достичь беспристрастности есть лицемерие по сути своей, и авторская точка зрения является самым прямым и надежным способом выразить противоречия.
      Тем не менее я намерена приложить все усилия и постараться раскрыть события и их последствия так, чтобы минимизировать свои собственные симпатии и антипатии.
      Насколько следует углубиться, чтобы понять события времен правления Валенды - само по себе предмет постоянных ожесточенных споров, но как минимум нам следует знать, что к середине Тринадцатого Цикла Империя расширилась до пределов, которые, с учетом некоторые пограничных конфликтов в Восточных горах, занимает и сегодня. Последнее существенное расширение произошло на дальний северо-восток и завершилось Битвой при Утесах, где альянс нескольких Восточных королевств был сломлен после ужасного кровавого столкновения, продолжавшегося девять дней.
      Знаменитая история как раз из той битвы - Энивска## э'Терикс перед тем, как двинуть свой батальон в атаку, указала на Водопады Врат Смерти и сказала: не переживайте, любимые мои, если все закончится плохо, мы хотя бы тут, рядом. Большинство историков сомневаются в достоверности этого эпизода, поскольку Водопады расположены на несколько сот миль южнее поля битвы и определенно оттуда не видны; тем не менее, сюжет твердо вошел в историю.
      
      ## Имя персонажа - Enivsca. Возможно, совпадение, но по-шведски enivska - "упрямая"...
      
      В любом случае сама Энивска - не вымысел, и в той битве сыграла столь значимую роль, что Наследница драконов, Лисса, даровала ей баронство на противоположном краю Империи, чуть к востоку от Канефтали. Земли переименовали в честь Энивски, это изолированный регион, в котором есть большое озеро с солидными рыбными ресурсами, а также холмы, содержащие богатые железные руды. Холмы и рудные жилы простируются на северо-запад, на территорию соседнего Чернокаменного баронства, каковым семья Чернокаменных владела в течение трех Циклов.
      Завершение этой войны снизило потребность в железе, из чего следовало, что Энивска и Чернокаменные, которые на тот момент полностью зависели от своих шахт, стали вынуждены конкурировать за долю уменьшающегося рынка. Есть надежные сведения о крепкой дружбе между ними, и очень похоже, что именно в силу этой причины соперничество, вопреки своему накалу, не привело к вражде, пока власть в баронствах не перешла к их наследникам. После этого, однако, трения увеличились резко и драматически, и наконец во время Четырнадцатого правления Лиорна развились в полноценную войну."
      
      * * *
      
      Я отложил книгу - глаза слишком устали, чтобы читать дальше. Я тоже устал и хотел спать, но еще я хотел попробовать поговорить с продюсером и выяснить, могу ли я помочь с их проблемой. Тем более во внешнем мире еще и вечер не наступил, так что я встал и начал двигаться, пока не отключился прямо на стуле. На сцене пели что-то там насчет ужасов грядущей ночи. Ну, не знаю, можете обозвать меня чурбаном, но если вам хочется ужасов, стоит попробовать оказаться перед обнаженным клинком Морганти в руках того, кому пообещали неимоверную кучу денег просто за то, чтобы пырнуть им вас. Когда песня наконец закончилась, Пракситт сделала несколько замечаний и объявила перерыв на ужин.
      Принесенное на ужин очень сильно походило на то, что было на обед, так что я решил, что могу обойтись без такого удовольствия, и подошел спросить, когда должен вернуться орка. Режиссер, не дожидаясь моего вопроса, сказала, что он будет где-то в течение пары часов. Делать мне было особо нечего, так что я сел и стал ждать, пытаясь сообразить, как бы устроить так, чтобы кто-нибудь из моих знакомых доставил сюда приличной еды, не сообщая Левой Руке Джарегов, где я.
      Через некоторое время они продолжили репетировать, но к счастью, этот кусок был без песен, просто обмен ехидными репликами между, я так понял, адвокатом и кем-то вроде имперского чиновника. Я уделял действу больше внимания, чем оно заслуживало, будь у меня что-либо иное стоящее внимания, но все равно не совсем понял, что происходит. Потом сцена изменилась и появился вроде как Император. По идее он изображал императора-лиорна, но ни на одного из лиорнов, о которых я слышал, не походил, ибо казался самовлюбленным и злобным. Впрочем, соглашусь, лично я с лиорнами почти не знаком, они очень не любят иметь дело с джарегами. В основном я о них знаю из книг и спектаклей, где они всегда герои - даже когда не главные герои. Да, конечно, вы сами понимаете, чего стоит подобный источник сведений, но свой эффект оказывает и он.
      
      * * *
      
      Примерно в шестидесяти пяти лигах на северо-восток от "Плачущего Паяца", в пещерном зале в сердце горы, Сетра Лавоуд окинула взглядом собравшихся - одних из самых могущественных волшебников в мире, - и проговорила:
      - Спасибо, что прибыли. Я хочу кое-что вам показать.
      Она провела их через зал к одной из стен. Несмотря на все годы, что она занимала пост Военачальницы, Сетра так никогда полностью и не привыкла быть в центре внимания. У стены она развернулась к присутствующим. Выглаженный и отполированный плоский серый круг диаметром около пяти футов; в него там и сям вставлены девять фиолетовых камней, каждый источал слабый свет, который в безликом волшебном освещении пещеры казался синеватым. Восемь тонких, почти невидимых кривых линий спирально серебрились, начинаясь от каждого камня и встречаясь в центре.
      - Стена Лохрана! - воскликнул Морролан э'Дриен. - Давно у тебя эта штука?
      - Недавно.
      - Я думал, - проговорил Телнан, - ты не веришь, что предсказать будущее вообще возможно.
      - Не верю, - согласилась Сетра. - Но я верю, что возможно открыть сокрытые моменты относительно настоящего.
      - Какие именно сокрытые моменты? - спросила Алиера э'Киерон.
      - Связанные со струнами предназначения и выбора, судьбы и возможности.
      - То есть ты веришь в предназначение и судьбу? - уточнил Телнан.
      - Не совсем, - сказала Сетра.
      - Уверена, - промолвила волшебница, одетая в зеленую блузу, зеленый жилет, зеленые панталоны и зеленые сапоги, - что ты можешь выразиться и более загадочно, если пожелаешь.
      Сетра Младшая покосилась на нее; Волшебница в Зеленом сие во всех смыслах проигнорировала.
      Та, которую называли Некроманткой, не произнесла ничего, но выказала толику искреннего интереса.
      Сетра Лавоуд, проигнорировав сей обмен мнениями, просто сказала:
      - Смотрите.
      Руками она коснулась стены, разведя пальцы, и позволила ощущениям и мощи течь в себя и сквозь себя. Свет фиолетовых камней послушно усилился.
      Она коснулась пальцем линии и провела по спирали сверху донизу. Результат она несколько раз уже видела и в повторе не нуждалась, поэтому наблюдала за гостями.
      Телнан казался озадаченным, Некромантка - еще более заинтересованной; всех остальных словно оглушило.
      Несколько минут спустя Алиера промолвила:
      - Просто для ясности, то, что мы видим - настоящее, то есть это действительно сам Цикл.
      - Да.
      Еще несколько минут, и образ на стене поблек.
      Волшебница в Зеленом кашлянула.
      - Так, э, что же все это в точности значит?
      - Спроси у богов, - сказала Сетра. - И в данном случае это не отказ от ответа, а действительное предложение.
      - Мы поставим в известность ее величество? - спросила Алиера.
      - Я подумывала об этом, - молвила Сетра. - Я бы предпочла подождать, пока мы будем знать чуть больше, но если ты не согласна...
      - Нет, - ответила Алиера, - все правильно.
      - Хорошо, - проговорил Морролан, хрустнув плечами и уверенно кивнув. - Я начну с Вирры.
      - Было бы правильнее, - сказала Алиера, - если я...
      - Нет, - обратилась к ней Сетра. - Она твоя мать. Это усложняет вопрос, а не упрощает. У Морролана с ней куда более прямые отношения, больше шансов получить ответ. Попробуй дозваться Барлана.
      Они поговорили еще некоторое время, обсуждая, кто, как и к кому будет пытаться взывать, затем Сетра поблагодарила всех, что пришли, и добавила:
      - Алиера и Телнан, пожалуйста, задержитесь ненадолго.
      Как только остальные отбыли - различными способами и с различными комментариями, - Сетра позвала:
      - Тукко!
      Ее слуга - назовем его так, ибо по меньшей мере иногда он и правда бывал ее слугой, - вошел с двумя свертками в руках. По кивку Сетры передал каждому по одному.
      - Это?.. - вопросительно сказала Алиера.
      - Ваши мундиры, если пожелаете их надеть.
      - Мундиры?
      Сетра посмотрела на пламенную драконледи и кипучего дзурлорда.
      - Положение усложняется. Вы оба - могучие волшебники, отличные бойцы, каждый из вас владеет Великим Оружием. Я возрождаю Лавоудов. Если вы пожелаете - начиная с вас двоих.
      Алиера озадаченно моргнула, а затем глубоко поклонилась - для нее и впрямь знаменательное дело.
      Телнан просто ухмыльнулся и сказал:
      - Я в игре.
      
      * * *
      
      Я слушал, пока Пракситт инструктировала "императора" быть потише, что живо напомнило мне дедовы уроки о самозащите, и как раз тут появился орка - Женька. Я подошел к нему. Он покосился на меня, на джарегов у меня на плечах, снова на меня и нахмурился. Я остановился в четырех футах от него и изобразил формальный поклон.
      - Я Владимир Талтош, первый граф Сурке милостью ее величества, и хотел бы сказать вам несколько слов.
      Что ж, он знал, что значит "милостью ее величества", но понятия не имел, как реагировать на выходца с Востока, который заявляет подобное, или общается столь формально, или открыто носит клинок, или разгуливает с джарегами на плечах. Такие вот мгновения постоянно напоминают мне, как же я обожаю быть самим собой.
      Я уже подбирал следующую фразу, когда взгляд его скользнул мне за плечо; чуть помешкав, я услышал голос Пракситт:
      - Это господин Талтош, и возможно, он поможет.
      - Ты имеешь в виду с...
      - Он знаком с джарегами, - сказала она.
      - Насколько знаком? - пожелал знать он.
      - Кое-что слышал, - пояснил я.
      Он попробовал на мне тяжелый взгляд, но я умею лучше и знаю людей, которые делают это еще лучше меня, так что просто подождал.
      - Вы с ними работали? - наконец проговорил он.
      - Что ж, - сообщил я, - разумеется, я никогда не был замешан ни в какой противозаконной деятельности. Однако я кое-кого знаю.
      Наконец он уловил намек и кивнул.
      - Пойдемте куда-нибудь и поговорим. Возможно, где-нибудь снаружи?
      - Прямо сейчас я не склонен покидать театр, - возразил я.
      - Тогда...
      - Дальше уж вы сами, - сказала Пракситт.
      Женька провел нас к краю шесть, где имелась скрытая - ну или как минимум незаметная - дверь, которая вела в тот же закулисный зальчик, где я ранее беседовал с Пракситт.
      - Итак, - проговорил я, - слушаю.
      - Я - Женька, - сказал он.
      Я кивнул.
      - Мне так и говорили.
      - Моя работа - организовывать инвесторов, так? Я должен убеждать их, что постановка принесет деньги и вложения их окупятся, так?
      - Да, это я понял.
      - В силу некоторых причин вопросом часто интересуются джареги.
      Я кивнул. Не стоило уточнять, что "некоторые причины" имеют нечто общее с сокрытием денег от имперских сборщиков налогов и превращения нажитых нечестным путем средств в законный доход.
      - Сейчас у двоих из них двенадцать стопок.
      - Стопок?
      - Так считаются проценты. Делим на семнадцать частей, стопка - это семнадцатая часть всего вложения.
      - Семнадцатая. Ну да, конечно. И в нашем случае у них, как бишь там у деловых людей это правильно зовется?
      - Контрольный пакет. Формально да, но это ничего не значит, потому что по договору я организую все представление, и у них нет права голоса в вопросе, как именно.
      - Хорошо. И сколько денег тут реально в деле?
      Он замялся и наконец проговорил:
      - Много. Надо платить актерам и музыкантам за все время репетиций, и конечно, режиссеру. Рабочие сцены делают декорации. Ну и само здание, разумеется. В общем, серьезная сумма.
      Орки терпеть не могут называть конкретных цифр до самого заключения сделки. Я позволил ему такое и уточнил:
      - И сколько инвесторы рассчитывают получить?
      - Тут-то и вся соль с театром. Могут потерять деньги, хотя навряд ли потеряют так уж много. Или выйти в ноль. Или их завалит золотом. Заранее не угадать.
      Я не знал, объяснять ли ему, что джареги, даже если потеряют деньги, в итоге получат выгоду - в том плане, что смогут порадовать имперских аудиторов предъявленными суммами. Ну, не порадовать, аудиторы не идиоты, но это их заткнет. Женька, однако, продолжил повествование, пока я прикидывал, что ему рассказать.
      - Раньше у меня никогда не возникало проблем с джарегами.
      - А сколько раз вы с ними раньше работали?
      - Э... ну... девять.
      Я кивнул.
      - И что они вам теперь сказали?
      - Сказали, кое-что возникло, и оборотные средства им нужны прямо сейчас.
      Я внимательно посмотрел на него - а вдруг сумею уловить, что он врет. Иногда получалось. На сей раз я не увидел ничего.
      - Хм, - проговорил я. - Они вместе к вам подошли, или сперва один, потом второй?
      Он вопросительно взглянул на меня, словно пытаясь понять, почему это должно быть важно, потом пожал плечами и сказал:
      - По очереди, с разницей примерно в полчаса.
      - И ни намека, почему? - спросил я.
      - Нет. Если это важно, они казались слегка смущенными, я джарегов такими никогда не видел.
      - Это важно, - кивнул я. Теперь я верил ему чуть больше. - Но что могло возникнуть такого, чтобы... ох.
      - Что? - спросил он. А затем: - И что тут смешного?
      - Наверное, - вздохнул я, - это ни разу не смешно.
      - Но вы все еще смеетесь.
      - Так, немного. Просто я вычислил, зачем им внезапно потребовались деньги.
      - Что...
      - Забудьте. Это неважно. Как их зовут?
      - Одного - Крестин. Второго называют Искрец.
      Я кивнул. Не слышал ни о том, ни о другом, но вовсе не факт, что должен был.
      Да, и чтобы вы были в курсе - о вас-то я забочусь больше, чем о Женьке, - смешного тут то, что я очень хорошо знал, зачем им нужны деньги. Вся суть во мне. Я только что раскрыл схему, которая в потенциале способна принести кучу денег для кучи преступников##, так что любой, кто желает войти в дело, сейчас срочно собирает средства. Иными словами - да, именно то, что я сделал, чтобы выбраться из неприятностей, сейчас почти втянуло меня в неприятности.
      
      ## См. "Ястреб".
      
      Нет, я отказываюсь делать какие-либо заключения насчет жизни, хотите, делайте сами.
      - Контракта у нас не было, - добавил Женька.
      - Был. Просто не было его письменного подтверждения, или такого, что можно обосновать перед законом.
      - А чем это отличается от отсутствия контракта?
      - Тем, что у меня есть с чем работать, - пояснил я. - Кроме джарегов, другие инвесторы есть?
      - Ну... парочка.
      - Ваша мать?
      - Сестра. - Он чуть покраснел. - А еще шурин и бывший напарник по экипажу.
      - Понятно. Посмотрим, что я смогу сделать. Можете попросить тех двоих джарегов придти сюда и поговорить со мной? Не сообщайте им моего имени, если только при крайней необходимости. Просто скажите, что вы знаете парня, который, возможно, поможет все разрулить.
      Судя по лицу Женьки, в восторг от моего предложения он не пришел.
      - Так, - сказал я, - объясняю, как иметь дело с такими людьми. Говорить вежливо и без обиняков. Не умничать, не изображать крутого, но и не трусить. Просто прямо говорите, чего хотите, и ждете. Возможно, они заставят вас дожидаться ответа, просто чтобы проверить, а вдруг вы занервничаете. Если зададут вопросы, отвечайте, только не врите, и не говорите им того, о чем не спрашивали. Даже если спросят, кто я, а они, вероятно, так и сделают, ибо не дураки. И помните, они вполне могут быть такими крутыми, какими кажутся, но простому народу вреда не причинят, если у них на то нет действительно важной причины.
      - Ладно, думаю, я смогу все это сделать.
      - Хорошо. Я буду здесь.
      Он кивнул, а потом, словно вспомнив, этак почти склонил голову в почти поклоне.
      Женька ушел, я же остался за кулисами, потому как на сцене, судя по голосам, снова продолжили репетировать. В комнатушках кое-кто чего-то ожидал - в основном джагалы и креоты, хотя почти уверен, что один из них был тиассой. Я остановился и какое-то время поболтал с народом - так, ни о чем; узнал пару имен, а еще узнал, что зеленый флажок над дверью значит, что идет репетиция, поэтому здесь шуметь не надо. Вряд ли эта информация окажется для меня полезной, однако в подобных вопросах мне уже случалось ошибаться.
      Я прошелся чуть дальше и нашел нечто вроде комнаты отдыха, наверное, здесь расслабляются работники сцены. Прямо сейчас тут никого не было, так что я уселся, закрыл глаза и сосредоточился на старом друге.
      
      2
      
      ДЕНЬ 1 АКТ 1 СЦЕНА 4
      
      Костюмер:
      
      Иголка и ножницы нам заменяют клинок,
      Мы - нитей художники, кожи и ткани поэты.
      На сцене решает костюм, кто тут нищий, кто бог,
      И наша работа - актеров одеть по сюжету.
      
      Дзурлорд никогда не наденет коротких сапог,
      Тиасса не станет носить платья красного цвета ##;
      На сцене решает костюм, кто тут нищий, кто бог,
      И наша работа - актеров одеть по сюжету!
      
      ## Даро, графиня Белой вершины, не согласна.
      
      Помощница костюмера:
      
      Ах, как роскошно лежит!
      Ах, как красиво висит!
      
      Костюмер:
      
      Как следует все закрепляй украшенья,
      Должны дотянуть до конца представленья!
      
      Помощница костюмера:
      
      Пока я учусь, но и мастером стану в свой срок,
      Пока помогаю и слушаюсь добрых советов.
      На сцене решает костюм, кто тут нищий, кто бог,
      И я постараюсь актеров одеть по сюжету!
      
      Костюмер:
      
      Однажды для императрицы спектакль давали,
      Расстроить ее - пожелают актеры едва ли.
      Увы, недостаточно средств было на подготовку
      И выход на сцену закончился очень неловко.
      Погнали их прочь из дворца с громобойным скандалом,
      Так труппа продюсера жадности жертвою стала.
      Невместно, мол, быть при дворе без достойных костюмов,
      И что костюмерам ответить, ругаясь угрюмо?
      
      Иголка и ножницы нам заменяют клинок,
      Мы - нитей художники, кожи и ткани поэты.
      На сцене решает костюм, кто тут нищий, кто бог,
      И наша работа - актеров одеть по сюжету.
      
      Поэтому будут костюмы у нас идеалом,
      Чтоб снова и снова смотрели на сцену из зала.
      
      Пока ж - здесь подшей, сделай с прорезью бок,
      Пускай кружит вихрем камзол при двойном пируэте.
      На сцене - покажет костюм, кто тут нищий, кто бог.
      
      Помощница костюмера:
      
      Да, мы и решаем, кто нищий на сцене, кто бог...
      
      Костюмер и Помощница костюмера:
      
      Коль наша работа - актеров одеть по сюжету!
      
      * * *
      
      "Влад!"
      "Привет, Крейгар."
      "Ты живой? Или это посмертное эхо?"
      "Пока нет, во всяком случае."
      "Мы и правда говорим! А как же твоя защита?"
      "Я вроде как выкинул ее."
      "Ты... то есть это сработало? Дом Джарега больше за тобой не охотится?"
      "Именно. День-два, и до тебя тоже дойдет информация, что если ты пырнешь меня клинком Морганти, платить никто не будет, то есть придется делать это по личным соображениям, а не по куда более разумным резонам. А еще ты услышишь о великолепной новой возможности ведения дел, если захочешь вложиться. Возможно, ты об этом уже слышал, если кто-то заметил..."
      "Это же великолепно! Поверить не могу. Надо такое дело отметить. У Валабара. И платишь ты."
      "Э, рановато еще."
      "Влад?"
      "В общем, у Дома Джарега я с крючка снят, но..."
      "Но?"
      "Все усложнилось."
      В моем сознании прозвучало нечто вроде вздоха.
      "Ну конечно же. Так что происходит?"
      "Теперь за мной охотится Левая Рука."
      "Влад..."
      "Эй, зато им не обязательно, чтобы это был Морганти. Существенное улучшение дел."
      "Влад..."
      "И еще плюс - джареги, в смысле, Правая Рука, очень сильно хотят, чтобы я оставался в живых. Так что все будет нормально. Просто нужен план."
      "А, ну тогда никаких проблем. Ты где?"
      "Северный холм, прячусь в театре."
      "Почему..."
      "У них тут есть защита, так что меня нельзя найти, а мое псионическое общение - подслушать."
      "Подслушать? А это вообще возможно?"
      "Теперь - да."
      "Э... Понимаю. Влад, что ты... нет, не говори, я хочу еще ненадолго сохранить свою невинность."
      "Твою что?"
      "И ты сказал, что защиты у тебя нет, потому что ты ее выкинул."
      "Правильно."
      "Зная, что твои разговоры теперь можно подслушать, и что Левая Рука объявила на тебя охоту."
      "Правильно."
      "Ты не против, если я спрошу, почему?"
      "Тогда это казалось правильным поступком."
      "Примерно такого ответа я и ожидал."
      "Слушай, я же могу дотянуться до тебя, так? Уже плюс. И я могу снова прибегнуть к волшебству, если вдруг понадобится охладить бутылку вина, и также могу заняться колдовством, если захочу наслать на кого-нибудь кошмары."
      "Точно. Ладно. Слушай, Влад, если ты сидишь там, где нельзя, в общем, не получится подслушать личные псионические переговоры, то как со мной-то быть? В смысле, у меня-то такой защиты нет. Могут они..."
      Я мысленно высказал много непечатного.
      "Об этом я не подумал," - признался я.
      "Вот и у меня ощущение, что ты не в лучшей форме."
      "Угу, не выспался и не все раны еще затянулись. Так, ладно, после этого разговора буду предполагать, что они слушают. А сейчас, что ж, придется рискнуть. Им в любом случае понадобится подготовка, чтобы настроиться, это не такое простое дело."
      "Хорошо, Влад. Так что тебе нужно?"
      "Можешь поручить кому-то из своих проверить двух типов, зовут их Крестин и Искрец?"
      "О Крестине я слышал. Босс средней руки, работает в северо-западной части города, в основном на азартных играх. Попробую узнать больше, заодно и об Искреце. Так, наугад, сугубо по имени, я бы предположил, что он одно время имел дело с пожаробезопасностью."
      "Ага, я тоже так подумал."
      "Что-нибудь еще?"
      "Да, получишь миллион империалов, если устроишь так, чтобы кто-то незаметно доставил мне хотя бы наполовину приличной еды в "Плачущий Паяц" на Листопадной."
      "Рад видеть, что успех тебя не изменил."
      "Пожалуйста?"
      "Сделаю, Влад."
      "Ты воистину лучший. Я прямо прослезился."
      "Буду на связи."
      Итак, если повезет, я кое-что узнаю о тех типах, с которыми мне нужно договориться. А если повезет еще чуть-чуть, скоро у меня будет еда.
      
      * * *
      
      В безыскусном помещении недалеко от Круга Малак в Адриланке джарег по имени Крейгар открыл глаза.
      - Дай угадаю, - проговорил человек, стоящий перед его столом лицом к нему, - Владу снова нужна твоя помощь.
      - Ладно, я спрошу, - сказал Крейгар. - Как ты узнал, с кем я говорю?
      - Твоя сардоническая улыбочка, она очень особая, специально для него.
      Короткая улыбка тронула губы Крейгара.
      - Что ж, ты унаследовал от своего старика талант восприятия.
      - Ага, - согласился собеседник, которого звали Дерагар. - Именно он. Талант восприятия. И что теперь? Он попал в ловушку в Чертогах Правосудия и ты ему нужен, чтобы набрать отряд драконлордов, и чтобы ему принесли три Великих Оружия?
      - Почти, - кивнул Крейгар. - Он проголодался.
      Дерагар хохотнул.
      - Да, это предположение всегда должно идти под номером первым. Так где он с тобой встречается?
      - Нигде. Он залег в норе и хочет, чтобы я организовал ему доставку чего-нибудь съедобного прямо на место.
      - Серьезно?
      - Когда речь о еде, выходцы с Востока никогда не шутят.
      - Ты же не собираешься этого делать, правда?
      - Конечно, собираюсь.
      - Почему?
      - Потому что он сделал бы это для меня.
      Крейгар при этом смотрел в лицо Дерагару, и наконец парень кивнул.
      - Что ж, это честно. Полагаю, именно мне и придется поработать курьером?
      - Хорошая догадка.
      - Значит, я добываю еду и куда-то там ее доставляю. Вот она, моя позиция в нашей разветвленной преступной сети.
      - И откуда ты подхватил этот сарказм?
      - Даже и не знаю.
      - Заткнись, парень.
      - Конечно, пап.
      Крейгар черкнул на бумажке название театра и передал ему.
      - Запомнить и сжечь? - уточнил Дерагар.
      - Вариант.
      - То есть он прячется.
      - О да.
      - То есть тот его план, как разобраться с Организацией, в итоге не сработал.
      - Да нет, сработал. Но теперь за ним охотится Левая Рука.
      - Серьезно? Как он ухитрился?
      - Не знаю.
      - Кто-то конкретно из Левой Руки?
      - Нет, - Крейгар задумчиво изучал на ноготь большого пальца, и где только подхватил эту привычку? - Впрочем, надо бы выяснить.
      - Потому что он бы сделал то же самое для тебя?
      Крейгар пожал плечами.
      - Хочешь, копну в эту сторону?
      Крейгар выпрямился и посмотрел на сына.
      - Я бы тебе этого не приказал.
      - Но ты бы сделал для меня то же самое, - отозвался тот.
      Крейгар фыркнул.
      - И как собираешься к этому подойти?
      - Как и мой старик.
      - Будь серьезнее, Дерр.
      Молодой человек пожал плечами и сел, неуютно напомнив Крейгару, как когда-то он сам так садился, а за столом сидел Влад.
      - Ладно, вот он серьезный я. Как мне это сделать?
      Крейгар взвесил расклад.
      - Я знаю несколько крыш, под которыми работает Левая Рука, и знаю пару способов связаться, если захочу их нанять.
      - Да, конечно. Как и я.
      - Итак, что бы я сделал... Ты ведь вроде как волшебник, верно, Дерр?
      - Кое-что знаю. Мама научила.
      - Хорошо.
      - Прости, не собирался напоминать...
      - Да нет, все хорошо. Просто грустно.
      - Знаю.
      Крейгар встряхнулся.
      - Так вот, волшебство. Начни с запроса об услуге. Что-нибудь незаконное, но не такое, за чем серьезно следят.
      - Скажем, выправить фальшивые монеты?
      - Идеально.
      - А где бы мне найти таких фальшивок? Формулы для придать правильную форму и преобразовать материал я знаю, но у меня с неделю уйдет, если не больше, чтобы набрать серьезное количество.
      - Загляни в старый подвальчик сапожника на Круге Малак. Дай ему державку и скажи, что ищешь местечко, где можно спрятаться от дождя и крыша не течет. Он скажет, куда идти, и даст текущий пароль. Получишь примерно три с половиной фальшивки за одну настоящую монету. Потом найдешь того, кто их тебе выправит. В итоге прибыли у тебя будет примерно шесть медяков на империале.
      - Ну, тоже заработок.
      - Не совсем. Как говорят профи, любой волшебник, достаточно искусный, чтобы зарабатывать подделкой золота...
      - ...достаточно искусен, чтобы зарабатывать еще больше на чем-нибудь другом. Угу.
      Крейгар кивнул.
      - И вот когда свяжешься с теми, кто выправляет - посмотришь, как там насчет слухов.
      - А вот это сложная часть.
      - Это верно.
      - Ладно, займусь сегодня вечером.
      - Но сперва разберись с ужином для Влада, хорошо?
      - Конечно. Нельзя же заставлять твоего бывшего босса питаться нормальной едой.
      - Что такое, Дерагар? Все потому, что он выходец с Востока? Я думал, ты воспитан лучше.
      - Нет, дело в другом.
      - Ну и?
      Молодой человек поморщился; Крейгар ожидал ответа и в итоге услышал:
      - Сейчас босс ты. Так почему же ты по-прежнему выполняешь его приказы? Это неправильно.
      - Думаешь, именно это сейчас и происходит? Я выполняю его приказы?
      - На то похоже.
      - Тебя беспокоит то, что есть, или то, на что это похоже?
      Дерагар чуть помешкал, задумавшись; лет двести назад, отметил Крейгар, он бы ответил сразу. Наконец Дерр проговорил:
      - В основном то, что есть. На что это похоже - мне тоже не по душе, но это не столь важно.
      Крейгар отвел взгляд. Тут столько всего завязано - и хорошее, и плохое, и выжить там, где выжить по всем раскладам невозможно.
      - Трудно объяснить, - наконец сказал он. - Но на что бы это ни было похоже - нет, я не выполняю его приказы.
      - Ладно.
      Убежденным Дерагар не выглядел, но Крейгар решил, что пока хватит.
      - И что ему добыть? - чуть погодя спросил Дерагар.
      - Хм?
      - Какой именно еды?
      - А, не знаю. Что-нибудь хорошее.
      - А ты чем пока займешься?
      - Попытаюсь выяснить, что смогу, о парочке джарегов.
      - Еще работенка от босса?
      - Хватит, Дерр.
      - Как скажешь, босс.
      - Ты чертовски прав.
      
      * * *
      
      Когда связь прервалась, я некоторое время еще сидел там и смотрел в бледно-голубую стену. Чуть погодя Лойош осведомился:
      "Босс?"
      "Прости, приятель. Задумался."
      "Демон и все такое?##"
      
      ## См. "Тсалмот".
      
      "Ага."
      "Я ведь тоже теперь помню, сам понимаешь."
      "То есть и в твоей голове тоже покопались? Я должен был это вычислить. Прости."
      "Да ладно. Просто не давай себя призвать."
      "И как, интересно, этому помешать? Снова покорежить себе память? Нет уж, спасибо."
      В кои-то веки он не ответил. Лишь позднее спросил:
      "Босс?"
      "Да?"
      "Как думаешь, Левая Рука знает, что ты демон?"
      Сердце мое замерло, меня внезапно пробрало холодом.
      "Груди Вирры! Надеюсь, что нет. Если узнают, и выяснят, как меня призвать - игре конец."
      Он снова не ответил.
      Если бы я мог возложить вину на Некромантку за то, что сделала меня демоном, или на Деймара за то, что восстановил эти мои воспоминания, а заодно и тот набор звуков, который каким-то образом был моим именем, а это значило, что меня снова могут призвать; вот только, как ни крути, винить во всем этом некого, кроме меня самого. Ну еще той волшебнице Левой Руки, что прежде принадлежала к Дому Тсалмот, однако тогда я по собственному выбору вышел на охоту. Разве что я винил Вирру, Богиню Демонов, ну да это уже по привычке.
      Я мог и дальше подыскивать оправдания, но всегда по сути все возвращалось ко мне самому. Вот что бывает, когда действуешь: кое-что просто случается.
      Ротса на втором моем плече хлопнула крыльями. Небось подхватила настроение от Лойоша и меня.
      "Я голодный," - сообщил Лойош, наверное, в надежде меня отвлечь.
      "Я тоже. Крейгар скоро найдет для нас еды. Надеюсь."
      На тот момент я силой держал себя в бодрствующем состоянии скорее упрямства ради, и если бы случилось что-то плохое из-за того, что я отказывался сдаться и лечь - это было бы как раз то, чего я и заслужил. Впрочем, ничего не произошло.
      Я встал и нашел пустое помещение этажом ниже. Одна из стен была вся в зеркалах, а деревянный пол блестел в свете двух фонарей, которые я зажег. Еще вдоль зеркальной стены тянулся поручень, уверен, какая-то важная причина для этого имелась. Столько зеркал в одном месте я не видел уже... ну в принципе не так чтобы давно, честно говоря, но то место было очень странным и по иным причинам##.
      
      ## См. "Валлиста".
      
      Я расположился перед зеркалами, обнажил шпагу, отсалютовал сам себе и примерно полчаса тренировал различные приемы. Закончив, я отсалютовал парню в зеркале, потому что получилось у него очень даже прилично, а потом вернулся обратно, проверить, а вдруг кто-то уже доставил еды. После еды я собирался поспать. Очень-очень собирался, да.
      
      * * *
      
      "Четырнадцатый император-лиорн, Валенда Второй, является одной из самых ярких фигур за все время от Прорыва до Междуцарствия. Однако важно уяснить, что противоречия относительно его характера существовали не только у историков как таковых, но также и внутри его же Дома. Официальные летописцы Дома Лиорна сошлись в яростной схватке, споря о том, являются ли слова "тиран" и "деспот" - ибо нельзя встретить ни одной статьи о Валенде, где не было бы этих слов, - в достаточной мере точными, поскольку этот вопрос идеально подмечает различные интерпретации чести внутри Дома: то есть использование обычного перевода старинной поговорки лиорнов "честь сердца, честь ока".
      Она сама по себе заслуживает краткого обсуждения. На древнем наречии лиорнов высказывание звучит как "китавех, хиджасик". Перевод "китавех" как "честь сердца" достаточно точен, то есть здесь речь о целостности, о выполнении обещанного, о принятии ответственности, и то, что тут можно охарактеризовать одним словом, любой дзурлорд или драконлорд примет как "честь". С "хиджасик", однако, все сложнее. Его часто упрощают, особенно те, кто не принадлежть к Дому Лиорна, мол, это "важно выглядеть действующим по чести". На самом деле все куда сложнее. Здесь речь в первую очередь о сохранении чести Дома, чтобы у врага не было оснований подвергать ее критике; во-вторых, о необходимости избегать действий способом, который может показаться бесчестным; и в-третьих, о сохранении традиций Дома в частности, а также всех традиций и обычаев как таковых, которые считаются достойными сохранения; и в-четвертых, что самое сложное, не позволять себе ввязываться в действия, которые заставят других лишиться "китавех". А еще где-то в недрах "хиджасик" кроется требование сохранять изящество как при победах, так и при поражениях.
      Читатель, несомненно, способен представить себе немало случаев, когда разные эти концепции могут столкнуться друг с другом, и именно такое вот столкновение имело место внутри и вокруг персоны его величества во время Четырнадцатого правления Лиорна.
      Валенда пытался жить согласно этому кредо, однако испытывал противодействия, числа которых невозможно назвать даже приблизительно, а не понимая их, мы не сможем понять и событий, которые привели к кровавому штурму Западного предела.
      Здесь я, должна добавить, не пытаюсь оценить справедливость его действий, скорее - просто объяснить их. Персональную его ответственность, если таковая вообще имела место быть, каждому читателю предлагается определить самостоятельно; и обеспечение необходимой для этого информации и составляет остальную часть данной работы.
      Таким образом, чтобы продолжить изложение, мы можем сказать, что правление Валенды было рутинным и незаметным вплоть до конфликта между Энивской и Чернокаменным, а также всех вопросов, сопутствующих таковому и проистекающих из него..."
      
      * * *
      
      Удача была со мной; корзинка с моим именем стояла на полу рядом с пожилым креотой, который впервые впускал меня сюда, а звали его, как я уже выяснил, Тряпичник. Или, быть может, это не имя, а титул из загадочных давних секретов театральной истории.
      Поскольку ему пришлось какое-то время сидеть и нюхать эти ароматы, я поделился с ним толикой креветок прожаренных до хруста в масле с лимоном. Особо мы с Тряпичником не говорили, но почти уверен, он решил, что как для выходца с Востока я вполне неплох, и ко мне можно относиться почти по-человечески.
      А креветок в корзинке было немало, потому что Крейгар при всех своих недостатках хороший челочек, и они еще не совсем остыли. Так что Лойош, Ротса и я почувствовали себя гораздо лучше.
      После еды я немного почитал, а потом Крейгар связался со мной с информацией насчет Крестина и Искреца. Ничего особо интересного; просто пара жадных джарегов, которые хотят, чтобы монеты крутились, ну и, может быть слегка расширить границы своих территорий. Мы также оказались правы насчет Искреца, у него в прошлом имелись аферы со страховкой от пожара. Еще говорили, что время от времени он делает "работу". Насчет Крестина такого подтверждения Крейгар не получил, но безопаснее предполагать, что и его не так легко сдвинуть с места. На сей раз мы были осторожны, чтобы не проговориться ни о чем, что открыло бы, где я нахожусь, потому как кто-то мог подслушивать благодаря сотворенному одним идиотом.
      Когда глаза мои слишком устали, чтобы читать - что случилось скоро, - я вернулся обратно в театральную зону. На сцене как раз был некий условный драконлорд, который пел о том, как он мучается от похмелья (когда у меня похмелье, петь - это последнее, чего мне хочтеся), и тут мне сообщили, что прибыл некто в цветах джарегов и хочет меня видеть.
      "Так, - сказал я Лойошу, - началось."
      Всегда интересно столкнуться с джарегом, которого ранее не встречал, особенно если желаешь чего-то от него добиться. Учитывая всякие разные обстоятельства, у меня самого известность достаточно неплоха, что может сработать как в мою пользу, так и наоборот. Да, конечно, я велел Женьке не говорить, кто я, если только его не спросят - но скорее всего они спросили, и конечно же, он ответил. И хотя я был почти уверен, что ни один из них не попробует прикончить меня вот так вот сразу и без причин, с подобными встречами всегда есть опасность начать что-то такое, что заканчивается повреждениями в чьей-нибудь одежде и дополнительной работой для бальзамировщиков.
      Если бы я мог, я вновь переоделся бы в цвета джарегов для этой встречи, но я, как говорится, путешествовал налегке и пытался привлекать к себе не больше внимания, чем может привлекать выходец с Востока, носящий меч и разгуливающий по свету с джарегами на плечах.
      Ладно, если так посмотреть, цвета тут ничего не изменили бы. В любом случае я вышел встретить его в своем кожаном дорожном костюме.
      Физиономия у джарега была словно чуть сдвинута набок, уши торчали в стороны, а взгляд говорил: любое замечание на эту тему будет ошибкой. Пришел он один и при виде меня не выказал и тени удивления. Подвердил он это, проговорив:
      - Талтош? Я Крестин. Вы хотели меня видеть.
      - Да, - ответил я, - спасибо, что дали себе труд заглянуть. Женька просил меня повидаться с вами и, возможно, выяснить, сможем ли мы как-нибудь решить возникшие разногласия.
      Он изучающе взглянул на меня. Одна из причин, почему я остановился в четырех футах от него, это чтобы он не столь явно смотрел на меня свысока.
      Крестин заметил:
      - Вы-то точно знаете, зачем нам нужны деньги.
      - Угу. А еще я знаю, что у вас сделка с этим оркой.
      Он сделал неопределенный жест.
      - У вас есть что-то на уме?
      - Нет. Я надеялся, мы сможем что-нибудь придумать, чтобы у вас было то, что нужно вам, но мой друг при этом смог бы продолжать устраивать представление. Идей пока нет.
      - Просто помогаете другу, значит? - молвил он, словно ни на миг мне не поверил.
      Вот почему люди столь недоверчивы, а? Правда, бесит - в тех редких случаях, когда говоришь правду.
      - Угу, - подтвердил я, а вдруг получится.
      - У меня сложилось впечатление, - заметил Крестин, - что вы не хотите покидать это место.
      - Угу.
      - За вами охота?
      - Угу.
      - По-прежнему?
      - Скорее снова.
      - Хотите объяснить?
      - Не-а.
      - Потому как я думал, возможно, смогу помочь, чтобы подправить договоренность.
      - Это вряд ли, - вздохнул я. - Мысль-то хорошая. Но в данном случае, боюсь, несколько не наш профиль.
      - Может быть, я подумаю.
      - Хорошо, - кивнул я. - Я тоже. Посмотрим, возникнул ли у нас какие-нибудь идеи. Сделку-то вы заключили.
      - Знаю.
      - Как мне с вами связаться?
      - Отправьте послание в гостиницу "Желтый привратник" на Северном. Можно прямо на мое имя, ничего вычурного. И я так понимаю, вы не хотите, чтобы все подряд знали, где вы находитесь?
      - Было бы неплохо, да. Совет оценит.
      Он кивнул и ушел, а я решил, что первая встреча с незнакомым джарегом прошла неплохо. Ничего не решили, но обошлись без угроз.
      Полтора часа спустя, как раз когда я думал, что стоит на сегодня закруглиться и уйти спать, пришло извещение, что появился второй джарег. В театре как раз был перерыв, все кучковались обычными компаниями, и я легко обнаружил его у "края пять", благо никого другого рядом не было. Я спустился по ступенькам и вновь остановился в четырех футах от гостя.
      - Спасибо, что...
      - К черту, - прервал он и шагнул вперед, сократив расстояние между нами до двух футов, нависая надо мной. Один из таких. Что ж, я тоже сделал шаг вперед и сверкнул глазами снизу вверх.
      - Слушай, козел, - проговорил я. - Я дрожу от страха и сильно раздражен. Будем говорить, или хочешь, чтобы Женька перевел сделку на твоих наследников?
      - Ты мне угрожаешь, Талтош?
      - Вероятно, я неясно выразился. Мне это казалось очевидным. Да, я угрожаю тебе. Угрожаю прикончить тебя. Мне нужно объяснить...
      - Я прибыл сюда из уважения к Крестину, потому как он попросил. Но тебе я могу сказать только одно, а именно - если ты хотя бы дохнешь на какое-нибудь из моих дел, ты...
      - Что я? Давай, скажи, что я тогда сделаю. Ты живешь в глубокой норе или просто идиот? - Я сделал еще шаг, мы стояли почти грудь в грудь, вернее, грудь в живот. - Ты знаешь, что будет, если я пропаду без вести или окажусь трупом? Или тебя никто не просветил?
      - Да слышал я, но если ты считаешь...
      Лойош приподнялся на моем плече и зашипел, прерывая его тираду.
      А я сказал:
      - Заткнись.
      И еще сказал:
      - Обидишь меня, и вся Организация займется тобой. Я знаю, что это такое. Тебе не понравится. И уличный бандит вроде тебя подобного не переживет. И... - Он открыл было рот. - Нет. Я еще не закончил. Я ведь еще не врезал тебе по морде, правда? А ведь я могу, и тебе придется это перетерпеть. Еще у меня есть вот это вот. - И я обнажил Леди Телдру, а вот тут, крутой он или нет, Искрец сделал шаг назад, когда по нему шарахнула аура оружия. Это почти как физический удар. Я часто находился рядом с Великим Оружием в чужих руках - слишком уж часто, честно говоря, - и по личному опыту знаю, какой силы этот удар. И по его лицу это было видно.
      - Ага, - согласился я, - понимаешь? Я могу использовать это, и никто меня пальцем не тронет. Знаешь, почему я этого не делаю? Две причины. Во-первых, меня не вынудили. Во-вторых, я не идиот. - Я вложил Леди Телдру в ножны. Он попытался скрыть облегчение, что не слишком получилось. - У меня нет намерения давить на тебя или угрожать тебе. Поговори с Крестином. Я хочу знать, есть ли способ разрулить все это.
      - Говорили, что ты крутой, - сказал Искрец.
      - Ха.
      - Но не такой крутой, как ты думаешь.
      - Я пока еще по правильную сторону Водопадов.
      - Ага, пока. Ладно. Но к чему все это? Какое тебе дело?
      - Я должен кое-кому, кто должен кое-кому, а с этим последним кое-кем у тебя сделка.
      - Тот орка.
      - Ага. У тебя с ним сделка.
      - Это не твое дело.
      - Вроде как очевидно, что мое, иначе у нас не случилось бы этого разговора.
      - Ну, знаешь, такой шанс выпадает не так уж часто.
      Могущественнейшая богиня Ирония прочистила свою забитую глотку, требуя моего внимания, каковое я отказался предоставлять.
      - Знаю, - согласился я.
      - Тогда почему...
      Тут нас прервала Пракситт, глаза ее были совершенно круглыми.
      - Что ЭТО было? - вопросила она.
      У меня целая секунда ушла, чтобы понять, о чем она.
      - Случайный выброс крайне неприятной магии. Прошу прощения. Больше не случится, надеюсь.
      Гневный взгляд.
      - Если случится, будешь искать себе другую нору, уяснил?
      - Ага, - ответил я.
      Она снова посмотрела на меня и на Искреца, а затем вернулась к своим, заверять актеров и персонал, что Неумолимый Рок вовсе не рушится на них, что бы им там ни казалось вот только что.
      Я вновь повернулся к Искрецу, а тот проговорил:
      - Если будет выбор между Организацией, желающей меня прикончить, и типом с волосами над верхней губой, который позволит себе давить на меня - я намерен позволить Организации пуститься во все тяжкие, усек? Так что держись от меня подальше.
      Развернулся и ушел.
      Возможно, мне все-таки стоило надеть свои цвета. Интересно, понадобится ли мне его убить?
      
      3
      
      ДЕНЬ 1 АКТ 2 СЦЕНА 2
      
      Криниста:
      И вот это - мой скромный сценарий?
      И вот это все - я написала?
      Я не помню таких изобильных сравнений,
      Что объемы нагнали.
      Почему все написано так неуклюже?
      Почему все герои картонные?
      Под хмельком я все это творила, должно быть,
      Или попросту сонная.
      
      Вычитать и выправить,
      Вычитать и выправить,
      С болью, с кровью, терзая страницы,
      Убирая весь хлам, чтоб его не увидела сцена,
      Удаляя все то, что годами потом будет сниться.
      Вычитать и выправить,
      Вычитать и выправить,
      Что-то вычеркнуть, что-то исправить для блага сюжета;
      И от текста в итоге оставить
      Примерно две трети.
      
      Жаль актеров мне и режиссера,
      Им задумки мои воплощать.
      Перед тем бы отдельно потом извиниться,
      Кому лошадь играть.
      А ведь текст изначально свободно струился,
      Черновик на едином дыханьи сплела -
      И закончив, смеялась, как в детстве, счастливая,
      Позабыв о делах.
      
      Вычитать и выправить,
      Вычитать и выправить,
      С болью, с кровью, терзая страницы,
      Убирая весь хлам, чтоб его не увидела сцена,
      Удаляя все то, что годами потом будет сниться.
      Вычитать и выправить,
      Вычитать и выправить,
      Что-то вычеркнуть, что-то исправить для блага сюжета;
      И от текста в итоге оставить
      Примерно две трети.
      
      И вот это - мой скромный сценарий?
      И вот это все - я написала?
      Я не помню таких изобильных сравнений,
      Что объемы нагнали.
      Почему все написано так неуклюже?
      Почему все герои картонные?
      Под хмельком я все это творила, должно быть,
      Или попросту сонная.
      Вычитать и выправить,
      Вычитать и выправить...
      
      * * *
      
      Разговор с Искрецом настолько вывел мня из равновесия, что заснуть я не мог, так что пришлось найти себе местечко в задних рядах зала и чуток почитать. Остановился я, заметив два явно связанных момента: во-первых, Пракситт с явно встревоженным видом, а во-вторых, лиорна, который находился рядом с ней, но уже направлялся к выходу.
      Я попытался примомнить, а видел ли я вообще ранее лиорнов; чушь, конечно, потому что наверняка видел, время от времени они вроде мелькали возле Круга Малак, и я достаточно часто появлялся в Императорском крыле Дворца, чтобы с кем-то из них да столкнуться. Но появление конкретно этого парня как-то выбило меня из колеи, мол, стоп, он настоящий, или это актер в роли?
      Нет, этот был настоящим, пусть даже выглядел скорее карикатурой, чем живым человеком.
      Лиорны, о которых слышал я, в основном принадлежали к разорившимся семействам и работали клерками - они любят следить за всем, и чтобы все делалось аккуратно, правильно и как положено, а еще лучше, если все это включает инвентаризацию всяких очень старых штуковин и фиксацию, когда и где они добыты. Также я слышал о некоторых лиорнах, что работали осквернителями, а некоторые работали на осквернителей, а другие работали в архивах библиотек, составляя каталоги того, о чем никто и никогда не читал и не будет.
      Я знал, конечно, что есть и другие, которые остались традиционной землевладельческой аристократией. Просто не ожидал встретить такого живьем.
      Но этот и правда словно вышел со страниц романа. Красная блуза, коричневого цвета юбка по колено, и даже наручи. Длинные волосы собраны в тугой пучок и плотно перетянуты синей лентой - возможно, использование синего цвета превращало его в мятежника. С точки зрения лиорна.
      Еще он двигался, как Алиера когда-то, то есть словно левитировал, только вот он не левитировал. Один взгляд, и у меня возникло твердое ощущение, что драться с этим типом я не хочу.
      И пока он двигался к выходу, взгляд его скользнул по мне и продолжил скользить дальше. Примерно как по мебели. И вот теперь я был доволен, что не носил своих цветов. Я решил не комментировать, пока он прохолил мимо, хотя и должен признать, очень хотелось подставить ножку. Это все небось влияние Лойоша. Да, пожалуй, на том и решим.
      Я подошел к Пракситт, которая невидяще смотрела куда-то в сторону. Она подняла на меня взгляд, и я поинтересовался:
      - Новые сложности?
      - Возможно, нам придется закрыть лавочку.
      - Из-за лиорна?
      - Он был непоколебим.
      - И что он собирается делать, побить всех вас?
      - Подать иск за оскорбление его Дома.
      - Стоп, а разве вся пьеса не об этом?
      Режиссер взглянула на меня, стиснув губы, затем проговорила:
      - Это мюзикл. Наслаждаешься иронией?
      - Скажем так, я ее заметил.
      - Полагаю, с этим ты помочь не можешь?
      - Ну, прости, но нет. Как-то так вышло, что связей среди лиорнов я завести не смог.
      В ней сохранилось достаточно чувства юмора, чтобы губы ее чуть дернулись.
      - И что ты ему сказала?
      - Что он может идти и заняться любовью в извращенной форме со всем своим Домом. В смысле не с людьми, а со зданием. - Глаза у меня округлились, а она добавила: - Ну, сказала я не совсем так.
      Я издал неопределенный звук.
      - То есть уклончивого ответа не получилось.
      Она вздохнула.
      - Я по натуре не герой, ни разу. Но я люблю этот мюзикл. Я мечтала сделать его. Он ведь о том, услышим ли мы правду, когда могущественные персоны не желают, чтобы мы ее услышали. Он веселый, там масса шуток, есть отличные песни - но и суть имеется. И ко всему, это как признание в любви театру. Так что нет, я не собираюсь поджимать лапки и сдаваться, как только некий лиорн пытается надавить на другую чашку весов.
      Я ничего не сказал. Лично мое мнение насчет кто услышит правду - это что Империя не получит ни кусочка правды, которая предполагают, что меня притащат пред очи юстициариев. Во всех остальных случаев мне в принципе все равно.
      Буду откровенным. Главная моя забота очень проста: если постановку закроют, мне ведь придется уйти, так? Я не был уверен. Возможно, здание принадлежит им, и тогда я спокойно могу остаться в любом случае, только мне не придется больше слушать песенных излияний о продажных судах и прочем. Если же мне придется уйти, я, вероятно, смогу найти другой театр, и уж наверняка Сетра сумеет снова меня прикрыть, пока я перемещаюсь по улице. Но это раздражает само по себе, плюс есть шанс, что что-то пойдет не так.
      А еще есть аспект, о котором я пока не упоминал: я хотел остаться в безопасном месте, чтобы у меня было хоть немного времени подумать, как в точности мне разобраться с Левой Рукой. Я был уверен, что в конце концов смогу что-нибудь изобрести, но для этого надо будет кое-что узнать, кое-что обдумать и кое с кем переговорить. И поскольку я не был настроен по-крупному рисковать, для меня лучше бы оставаться здесь, пока я не буду готов уйти.
      Я подумал, не поведать ли Пракситт об этом хотя бы частично, однако время не казалось подходящим.
      Так что мысли эти продолжали крутиться в моей голове.
      "Босс."
      "Хмм?"
      "Пока ты думаешь об этом, все нормально. А вот когда перейдешь к делу, тогда скорее всего неприятности и начнутся."
      "Лойош, ты не веришь, что я буду избегать неприятностей?"
      "Ну конечно. Несколько часов, пока тебе не придется волноваться за свою жизнь, и ты, можно сказать, жонглер."
      Пракситт все еще смотрела на меня.
      - Ладно, - проговорил я, - на слишком уж многое не рассчитывай, но я взгляну и с этой стороны, и если вдруг появится подход - попробуем.
      - Серьезно?
      - Я же сказал - на слишком уж многое не рассчитывай.
      Она внезапно хохотнула.
      - Если дело каким-то чудом разрешится, надо найти вариант, как впихнуть в программку твое имя.
      - Тэ - А-акут - Эль - Тэ - О - Эс. Последняя литера без циркумфлекса, хотя в произношении и напрашивается##.
      
      ## Тонкости венгерской - простите, фенарийской - фонетики подробнее описаны в "Ветхом дворце".
      
      - Буду иметь в виду.
      - Лиорн, который тут только что был, как его зовут?
      - Талик.
      - Титул или звание у него есть?
      - Представился как Первая Ратница принца Еселика, наследника Лиорнов.
      - Ха. Не знаю, что это значит, но звучит громко.
      - Согласна в обоих смыслах.
      - Возможно, мне потребуется выяснить, как лиорны ведут дела.
      - То еще получится исследование, - предупредила она, - в каком-то смысле они не менее загадочны, чем йенди.
      - Что ж, посмотрим, - сказал я.
      Она кивнула, вернулась ближе к сцене и позвала:
      - Так, всем - работаем дальше.
      Я же позволил себе убраться оттуда, меня наконец догнали бессонные ночи. Там, снаружи, еще толком не наступил вечер, но меня вырубало. Та нора, которую мне предоставили, казалась очень и очень далекой, и я надеялся, что смогу добраться туда до того, как свалюсь.
      Не стану растягивать напряжение: добрался.
      Я еще не привык к невиданной роскоши - просто поспать, в нормальной кровати, без довлеющей тревоги, что кто-то заявится по мою душу. Сон, настоящий сон, невероятно сладок. Когда несколько часов спустя я проснулся, кое-что наметив на будущее, Лойош свернулся клубком у меня на руке, а Ротса устроилась головой у меня на коленях; я так полагаю, оба чувствовали то же самое.
      
      * * *
      
      Ночь только-только опускалась на Адриланку, когда джарег по имени Дерагар подошел к трехэтажному краснокаменному строению на улице Пирожников сразу за аллеей Зарослей. Входная дверь не была заперта. Он вошел в небольшую прихожую, и следующая дверь также не была на замке. По коридору он прошагал до противоположного края здания, поднялся по лестнице, остановился у первой двери справа и хлопнул в ладоши.
      - Мы закрыты, приходите завтра, - откликнулись с той стороны.
      - Я просто хочу посмотреть товар, - сказал он двери, - покупать птиц я не собираюсь.
      Пауза, потом дверь открылась и невысокая худенькая женщина чуть отступила в сторону.
      - Входите, пожалуйста.
      Лет четыреста с небольшим, цвета джарегов, рубашка с высоким воротником, свободные брюки, а лицо чем-то напоминало лезвие ножа.
      Он вошел, она закрыла за ним дверь.
      - Я Дерагар, - представился он.
      - Никка.
      - Спасибо, что приняли меня, госпожа Никка.
      - Садитесь, пожалуйста. Чего вы желаете?
      - У меня имеется несколько золотых с неправильными профилями.
      - Сколько именно?
      - Четыреста тридцать.
      - Могу обработать за... скажем, триста десять.
      Дерагар поморщился.
      - Я не ожидал сильно нажиться на этой операции, но так я в убытках.
      Она пожала плечами.
      - Давайте хотя бы за триста?
      - Соглашусь на триста пять.
      - Триста два?
      - Вам срочно?
      - Да в принципе нет.
      - Хорошо, триста два. Так-то я справлюсь с этим за пару дней, но если ко мне поступит более интересное предложение, вам придется подождать. Вас устраивает?
      - Договорились, и спасибо.
      - Да, конечно. Как вы обо мне узнали?
      - Крейгара знаете7
      - Конечно, здесь все-таки его район, вы за таким всегда следите.
      Что ж, подумал он, у старика есть репутация вопреки всем обстоятельствам.
      Рукоять кинжала неприятно терлась о его лодыжку, однако Дерагар велел себе не обращать на это внимания и осмотрел помещение. Скромно и со вкусом, даром что почти обезличенно, кроме пары дорогих сунтранских ковриков, с продуманной небрежностью разложенных на деревянном полу. Несколько ларцов и шкатулок, все закрыты, все в пределах досягаемости. Несомненно, здесь продавали всякие принадлежности для волшебных ремесел. В этой части города мало кто из торговцев работали прямо там, где и жили, но все же таковые имелись. Если, конечно, это был дом Никки.
      Дерагар улыбнулся.
      - Вы, значит, следите. Ха.
      Она пожала плечами.
      - Интересно, - продолжил он. - Вы о наших районах знаете куда больше, чем мы о ваших. Я вот, например, понятия не имею, кто отвечает за эту часть города с, так сказать, вашей стороны.
      - Мы так не работаем.
      - Что вы имеете в виду?
      - Мы не делим город на части.
      - А как тогда? По сферам услуг?
      Она нахмурилась, и Дерагар решил, что такое лицо ему нравится больше, чем прежде.
      - Нет, формального разделения вообще нет. Важно лишь, кто на кого работает.
      - Но раз у вас нет никакого разделения, - вопросил Дерагар, - как же тогда вести веселую войнушку за сферы влияния?
      Никка рассмеялась.
      - Полагаю, в давние времена наша верхушка решила, что войнушки за сферы влияния не такие веселые, как многим кажется. - Потом она склонила голову. - А вы в такой участвовали?
      - Ну, вроде как. Но не напрямую.
      - Стоп. Крейгар. То дело выходца с Востока. Талтоса или как-то так.
      - Ага.
      - Я слышала, он сумел сорваться с крючка.
      Дерагар хохотнул.
      - А я слышал, что теперь его хотите прикончить вы.
      Она пожала плечами.
      - Это к Каоле и ее людям. Не мое дело.
      - А вы на кого работаете, если это не бестактный вопрос, конечно?
      - Как раз бестактный.
      - Ладно, не суть важно. Не хотите как-нибудь пропустить по чашечке клявы?
      Дерагар совершенно не собирался делать такого предложения, пока слова сами не сорвались с его языка, и ему пришлось собраться с мыслями, осознав, что она согласилась.
      - Отлично, - проговорил он, - когда у вас свободное время?
      - В любой день в полдень, ну или я обычно заканчиваю после девяти.
      - Тогда лучше вечером, скажем, послезавтра?
      - Вполне. Возможно, я даже успею закончить с вашими монетами.
      - С моими... а, да, конечно.
      Никка рассмеялась.
      - Ты милый. Ладно, вали отсюда и дай поработать.
      Дерагар изобразил преувеличенно вежливый поклон, вознагражденный еще одним веселым смешком, и удалился, чтобы ничего не испортить. Вряд ли, подумал он, у папы на уме было именно это, но зато я добыл нужную ему информацию. И даже трудиться особо не пришлось. Должно ли это меня заботить?
      Об этом он и размышлял, возвращаясь в отцовскую контору.
      На входе Жестянкин кивнул ему и сообщил:
      - На месте.
      - Работает допоздна.
      - Пашет не разгибаясь, чтобы прокормить нас, его верных и преданных сотрудников.
      - Да, мы такие.
      Дерагар поднялся в кабинет и, вопреки всему, вынужден был сосредоточиться, чтобы увидеть за столом отца, который каким-то образом всегда сливался с любым фоном и окружением.
      Крейгар поднял взгляд.
      - И как прошло?
      - Либо чрезвычайно успешно в обоих смыслах, или меня разыграли.
      - А может быть и то, и то?
      - Вряд ли.
      - Тогда лучше расскажи мне все.
      - Главная сложность, что ответ я получил слишком легко. Это и будит во мне подозрительность.
      - Рассказывай.
      Крейгар выслушал все, не прерывая, а когда Дерагар закончил, задумчиво уставился на собственный большой палец, как будто ответ мог быть начертан именно там. И наконц проговорил:
      - Знаешь, кто такая Каола?
      Дерагар покачал головой.
      - Впервые слышу это имя.
      - Могущественная волшебница, близка к верхушке Левой Руки и ненавидит Влада. Очень сильно.
      - Больше других?
      - Он убил ее сестру##. Морганти.
      
      ## См. "Дзур", и здесь вновь разночтение; даже если "сестра" не в биологическом смысле, а "одна из нашего сообщества", уничтожить на месте Влада за это желают Критнак и Триеско, подчиненные Каолы, у нее же самой реакция ровная: мол, будет случай, сочтемся.
      
      Дерагар поморщился.
      - Жестко.
      Крейгар кивнул.
      - Исходя из описания Влада, это скорее был несчастный случай. Он только что обзавелся Великим Оружием, не понимал, как оно работает, а оно - она - не полностью разобралась в ситуации.
      - Несчастный случай? - повторил Дерагар.
      - Влад, конечно, этого не признает.
      - Ну естественно. Так что, да, разумно заключить, что ее сестра затаила обиду.
      - Ага.
      - Ладно. Тогда, может быть, все именно так, как кажется.
      Его отец внезапно фыркнул.
      - В конце концов, у меня вырос симпатичный парень, так что ж тут такого невероятного?
      Дерагар почувствовал, что краснеет.
      - Затнись, пап.
      Крейгар хихикнул.
      - Да, и на случай, если, в общем, все пройдет хорошо, пусть послезавтра кто-то другой доставит выходцу с Востока его ужин, ладно?
      - И завтрак на следующее утро?
      - Пап.
      - Конечно. Все устрою. Иди домой, малыш, поспи. И приятного тебе свидания.
      Дерагар поднялся.
      - Я всегда делаю то, что ты говоришь, когда это то, чего хочу я сам.
      - Весь в отца, - отозвался Крейгар.
      
      * * *
      
      "Влад, привет."
      "Кто..."
      "Я тебя разбудил?"
      "Крейгар. Да нет, я и так проснулся, потому как кто-то начал говорить у меня в голове."
      "Ха."
      "В чем дело?"
      "Каола."
      "И?"
      "Помнишь Каолу?"
      "А. Ну да. И что с ней?"
      "Это она за всем стоит."
      "Черт. Мог догадаться. Как ты узнал?"
      "Спи давай, Влад."
      "Ага. Спасибо."
      В следующий раз я проснулся уже утром, и Держава сообщила, что проспал я десять часов, не считая краткого перерыва с Каолой. Да. Черт. Я и правда должен был догадаться.
      "А так ли важно, кто именно, босс?"
      "Может быть. Раз это личное, меньше шансов разойтись краями. Не знаю. Я еще не проснулся."
      "Угу."
      "Попробую все-таки встать. Пожелай мне удачи."
      Какое-то время я блуждал в бесклявном кумаре. Заглядывал в разные комнаты и прикидывал, сколько нужно сил, чтобы подняться по лестницам до самого театра, и нужно ли мне это вообще. В одной из мастерских как раз натягивали кусок ткани на деревянную раму и спорили, насколько нужно укрепить основание. Одна из рабочих, явная тсалмот, заметила меня и на удивление дружелюбно кивнула. Я чуть наклонил голову.
      - Я Влад, - сообщил я, - помощь нужна?
      - Нет, уже управились, - отозвалась она. - Я Вик. - Потом она повернулась к напарнице-креоте и спросила: - Ну что, пусть Тисс решает?
      Та кивнула.
      - Я за лимонадом. Тебе принести?
      - Ага, спасибо.
      Креота посмотрела на меня, приподняв бровь.
      - Нет, спасибо, - ответил я. - Вот разве только у вас тут где-нибудь водится клява? Или кофе?
      - Могу прихватить тебе кофе.
      - Буду вечно признателен.
      Когда она ушла, Вик поинтересовалась, как это я оказался в глубинах театра, и я честно ответил:
      - Прячусь.
      - Серьезно? Кредиторы?
      - Вроде того.
      Она была рослой и, по драгаэрским меркам, массивной, с мощными плечами и густыми черными бровями, которые совсем не соответствовали жиденьким каштановым волосам. Подкрасила, наверное.
      Указав на шпагу, что висела у меня на боку, она спросила:
      - Пользовался этой штукой?
      - Угу, - отозвался я.
      - Часто?
      - А что, тебе нужна защита?
      Тсалмот хихикнула.
      - Ага, если Тисс скажет, что надо соскребать краску со старых декораций, я попрошу тебя обнажить клинок в мою защиту, пока я буду швырять в нее всякой дрянью.
      - Ха.
      Указала на джарегов у меня на плечах.
      - Они у тебя умные?
      - Они так считают. А ты задаешь кучу вопросов.
      - Извини, не хотела тебя обижать.
      - Ты и не обидела. Просто выглядит так, будто у тебя что-то на уме.
      - Да не то чтобы.
      - Ладно.
      - Просто...
      - Хмм?
      Она улыбнулась.
      - Я таких, как ты, никогда еще не встречала.
      - Выходцев с Востока?
      - Причем таких, которые носят оружие, как будто это просто одежда. Вот любопытство и разыгралось.
      - Просто с оружием я чувствую себя крутым.
      - Угу.
      Я был уверен, что на уме у нее что-то есть, но похоже, пока она не была готова об этом говорить. Кроме того, я появился в этом театре только вчера и уже повесил себе на шею две проблемы; лезть еще и в третью как-то не хотелось. Мы обменялись еще несколькими словами, на чем и расстались. Вернулась креота, принесла стаканчик кофе, жуткая гадость; я узнал, что ее зовут Лонора, вежливо поблагодарил и выпил. Я вернулся в комнату с зеркалами, планируя чуток пофехтовать со своим отражением, но там была куча народу, и все они, держась за поручень, размахивали ногами и делали приседания, и углубляться в эти упражнения мне также не хотелось.
      Я нашел пустую комнату с полным кувшином воды. Похоже, воды им не жаль. Я плеснул себе немножко и устроился было с книжкой, но почти тут же меня прервала чужая мысль в голове.
      "Влад?"
      "Сетра. Доброе утро."
      "Просто проверяю. От тебя ни словечка. Ты в порядке?"
      "Да, просто. Должен был дать тебе знать. Пока все нормально."
      "Хорошо. Алиера и Морролан спрашивали о тебе. Сообщить им, где ты?"
      Я задумался.
      "Влад?"
      "Спроси Коти, где мы были, когда спорили насчет того, высоко ли может прыгнуть нетренированный человек. Я в четверти мили восточнее оттуда и через дорогу."
      "Ладно. А зачем такие ребусы?"
      "Я прячусь. И меня беспокоит, что псионическое общение можно подслушать - сама знаешь, почему. А еще то место, где я прячусь: здешний народ сделал мне одолжение, и меня беспокоит, что целая армия драконлордов может ворваться сюда, словно при штурме Западного предела."
      Я почувствовала, как она хихикнула.
      "Об этом-то ты как узнал?"
      "Слушай, я иногда читаю исторические труды. Да, можешь как-нибудь сообщить Коти, что со мной все в порядке?"
      "Сделаю."
      "Спасибо."
      Знаете, даже приятно, когда вот так вот напоминают, что есть люди, которые действительно о вас заботятся.
      
      * * *
      
      "Конфликт развивался самым классическим для таких историй образом: с ростом экономического давления с обеих сторон имели место обвинения о нарушении границ и кражах, к каковым добавились столь же обоюдные обвинения в различных запретных практиках наподобие занятия доимперским волшебством, поднятия мертвецов и работорговли. Через несколько лет в каждом из враждующих владений уже полагали, что в соседнем правит самый злобный и жестокий тиран, какого только знала Империя, и оправданы будут любые шаги, дабы остановить его. Что, разумеется, быстро привело к налетам, переросшим в стычки, переросшими в сражения, переросшими в войну, пока принц дзуров Ниальда, номинальный сюзерен обоих владений, безуспешно пытался снизить напряжение - или, как выразилась тогда Сетра Лавоуди, "заставить ручей течь вверх по склону".
      Дело вполне могло завершиться так, как обычно завершаются такие конфликты - обе стороны, выбившись из сил, в итоге заключают мирный договор, или же одному из противников удается полностью уничтожить другого, - если бы не корабль "Морская ласточка", который попал в шторм и потерпел крушение у северо-западного побережья острова Эльде. Напоминаю читателю, что в те дни, до прорыва в волшебстве, который имел место перед Междуцарствием (и стал причиной такового), вполне обычно было, что на борту корабля, помимо основного груза, перевозили небольшие ценные вещицы, каковые в наши дни предпочитают просто телепортировать. "Морская ласточка", помимо патоки для Карно и тканей для Краснолесья, везла пару ониксовых подставцов для книг с серебряными инкрустациями в виде лиорнов, скромные шедевры Авендахара из Западного стража, которые предназначались в подарок Его Величеству.
      Общепринятая версия событий - мол, когда жители Эльде разграбили корабль и присвоили себе, в частности, поставцы, это почти стало причиной войны, - чрезмерно упрощена, как с такими вот версиями обычно и бывает, но не слишком ошибочна. В любом случае, отказ Эльде вернуть груз и, в частности, поставцы чрезвычайно расстроил и разозлил императора Валенду. Конфликты между Эльде и Империей к этому моменту набирали обороты столетиями. Тут и, главным образом, отказ Эльде решить вопрос с пиратами, которые, найдя убежище в островных портах, продолжади охотиться на драгаэрские суда, Империя эту проблему поднимала на протяжении почти целого Цикла. Кроме того, имели место сложности с поставками зерновых, очень важный вопрос для иоричей и ястреблордов в окрестностях мыса Зерики, которые в течение двух предыдущих Циклов совершили переход от натурального хозяйства к товарному выходу сельскохозяйственных культур и ныне желали освоить рынки Гринаэре, где землевладельцы и йомены Эльде также имели свои интересы.
      Одной Державе наверняка ведомо, было ли адресованное послу Эльде требование Валенды о возвращении поставцов попыткой надавить на Эльде и в других вопросах, или же он просто хотел вернуть эти поставцы. Результатом, однако, была усиленная мобилизация войск, постройка кораблей и перемещение армий по юго-западному побережью.
      К этому времени императору уже сообщили, что железо из шахт Ниальды уже не поступает. Выяснив причины, он, разумеется, тут же велел Ниальде решить вопрос, сказав, что при необходимости он может воспользоваться имперскими войсками.
      Трудно понять решение императора открыто дозволить дзурлорду использовать силовой метод решения вопроса, но результат вышел предсказуемый. Восстание Ниальды началось весной 286-го года правления Валенды..."
      
      * * *
      
      Поскольку делать было больше нечего, я почти до полудня читал о восстании Ниальды, а потом наконец выбрался из подвалов в цокольный этаж с театром, надеясь на приличную трапезу. Надежды оправдались: Крейгар прислал жареную дичь с рисом, бобами и клубнями, и все это великолепие я утащил к себе в нору, чтобы слопать подчистую. Лойош и Ротса уделили данному процессу все свое внимание. Я, пожалуй, тоже.
      Знаю, кое-кто испытывает отвращение, глядя, как едят джареги; поэтому я порой и прячу их под плащом, когда мы питаемся "на людях". Но вот честно, не понимаю таких. Они ведут себя очень даже аккуратно, придерживают кусок когтями и откусывают почти по-человечески. Может быть, в этом-то и проблема. Не знаю.
      После еды я вытянулся на кровати, подумывая, не подремать ли, но мозги у меня были слишком загружены вещами, которых я не знал, но должен был выяснить, а также другими вещами, о которых я знал - и очень хотел бы не знать. Так что я снова сел спиной к стене. Пояс с пристегнутыми к нему шпагой и Леди Телдрой висел там, где я его и оставил.
      "Ладно, Лойош. Пройдемся по задаче."
      "Мое любимое дело."
      "Заткнись. Мне нужно придумать, как спасти постановку, чтобы ее не закрыли, пока я не изобрету способ, как разобраться с Левой Рукой. И это при том, что джареги хотят вывести деньги. И еще мне надо помешать Дому Лиорна все испортить. И надо придумать, как помещать Левой Руке сотворить со мной нехорошие вещи. И надо придумать, как быть со всей этой демонской штукой. Я ничего не упустил?"
      "Всяко возможно."
      "Ну и ладно, поскольку я все равно понятия не имею, как решить хотя бы один из этих вопросов."
      "Тогда хорошо."
      "Я бы почитал, но хочется действий. Пошли пока пройдемся."
      "Я знал, ты найдешь решение."
      Иногда прогулка помогает, а вреда от нее не бывает почти никогда, так что погулял я изрядно. Сперва добрался до боковой двери, где сидел Тряпичник, и выпустил джарегов наружу, пусть полетают. Если джарегам станет скучно, будет очень, очень нехорошо; Лойош начнет жаловаться, что уже достаточно паршиво, но Ротса найдет чем себя занять. Однажды она... ладно, неважно##.
      
      ## Возможно, тут отсылка в финалу "Джарега".
      
      Выпустив их наружу, я продолжил гулять. В театре имелась масса уголков, куда можно заглянуть, и это держало мои мозги в рабочем состоянии. Иногда я нахожу вариант, как решить вопрос, сознательно не думая о нем, просто позволив пузыриться где-то там на задворках сознания. На сей раз не получилось. Я добрался до сцены, прошел через всю закулисную территорию, заглянул туда, где люди покупают билеты, а потом ждут, пока откроются двери зрительного зала - лобби, так они его называют, - и тут кто-то произнес мое имя.
      Я развернулся, скользнул взглядом туда-сюда - и заметил ее.
      - Киера. Дай-ка угадаю: ты нашла, как войти сюда, чтобы тебя никто не видел.
      - Не так сложно.
      - Полагаю, ты права. И как ты узнала, где меня найти?
      На этот вопрос она не потрудилась ответить.
      - Итак, - продолжил я, - ты принесла мне поесть?
      - Нет надобности. Ты уже это организовал.
      Я моргнул.
      - Так, вот тут ты меня подловила. Правда. Это-то ты как узнала?
      - Я знаю тебя.
      - Э. Черт. Я слишком предсказуем для того, за чью голову назначена награда.
      - Только для очень немногих.
      В театре по-прежнему репетировали, так что я провел ее вниз, в одну из "комнат отдыха". От воды Киера отказалась.
      - Итак, - проговорил я, сделав глоточек, - что же привело тебя сюда?
      - Решила заглянуть и проверить, не нужно ли тебе чего-нибудь.
      - Вряд ли ты можешь что-нибудь рассказать мне о Доме Лиорна.
      - Прости, но нет. Они обычно не имеют с нами дел.
      - Ага, я заметил.
      - А зачем? Что происходит?
      - Для меня получится неудобно, если эту постановку закроют, пока я пытаюсь тут прятаться. А пьеса явно очень сильно действует на нервы кому-то из лиорнов.
      - Почему?
      - Без понятия. Наверное, им не нравится, о чем она.
      - Нет, я о том, почему это так важно для тебя?
      - А. Да в общем-то нет. Я не знаю, как тут все работает, владеет ли труппа самим зданием, или просто его арендует, или как. Может быть, если постановку закроют, придет кто-то другой и вышвырнет меня наружу, или, скажем, снимет заклинания, которые мне нужны. Не знаю. Это не самая сложная задача из тех, с какими я прежде сталкивался, но я решил хотя бы присмотреться.
      - Вероятно, узнать, владеют они театром или арендуют его, и сколько все это стоит - будет несложно. Попробуй начать отсюда.
      - Ха. Тебе-то несложно, а я даже на знаю, как...
      - Попробуй спросить режиссера или продюсера, один из них точно знает как минимум кого надо спросить.
      - Ну да.
      - И если вдруг будешь общаться с Сетрой Лавоуд, насчет лиорнов спрашивать стоит у нее, если на тот момент ты все еще захочешь это знать.
      Мой сверкающий взгляд она предпочла не заметить. Окинула помещение взглядом и уточнила:
      - Так что, будешь тут ставить свой письменный стол?
      Я понял, что взглядом ее не пронять, и просто ответил:
      - Нет, пожалуй. А что, ты собираешься украсть для меня такой?
      - А вот такого я никогда раньше не делала. Сразу всплывает парочка интересных сложностей...
      - Киера...
      - Ладно, шутки в сторону. Я пришла сообщить, что если тебе нужно что-то, с чем я могу помочь - я помогу.
      Не знаю, что вдруг изменилось. В смысле, раньше она уже предлагала мне подобное, и не она одна. Но на сей раз, не знаю, у меня вдруг в горле сперло. Я мог только кивнуть.
      Она предпочла ничего не заметить. Киера в этом такой же спец, как и в кражах.
      - Итак, - проговорила она, - хочешь мне все рассказать?
      Суть в том, что лучше Киеры никто - за возможным вычетом Крейгара - не мог указать мне в правильном направлении, и я снова кивнул и выложил перед ней весь список проблем, кроме демонской, со всеми подробностями.
      Когда я закончил, она заметила:
      - Крестина я знаю, он нанимал меня для некоторых задач. Играл со мной честно и репутация у него довольно неплохая.
      - Слабые места его знаешь?
      - Подумаю. А сколько у меня времени?
      - Надо бы поскорее, если из этого вообще что-то можно извлечь. День или два, наверное.
      Она кианула.
      - Я тоже так подумала. Если они выведут деньги, сможет ли тот орка, продюсер, найти где-нибудь нужную сумму?
      - Без понятия. Я, конечно, должен был узнать, о какой сумме вообще речь. Он не хотел говорить, но я мог и надавить. Если денег он не найдет, кредиторы запросто могут вломиться в здание и выгрести отсюда все ценное, чтобы попробовать покрыть свои расходы хотя бы так.
      Она покачала головой.
      - Это плохо отразится на их репутации. В смысле в Доме Джарега.
      - Знаю, но учитывая суммы, которые они планируют заработать, им уже будет плевать.
      - Полагаю, что так. Честь не должна быть редким явлением.
      Я фыркнул.
      - Киера, ты серьезно? Звучит наивно.
      - Вовсе нет. Когда у вершины Цикла орки или джареги - тогда да, редкость, но сейчас у нас Феникс Возрожденный, которому наследует Дракон, а дальше на очереди Лиорн. Это отзывается даже на джарегах. Просто странно, вот я о чем.
      Я задумался. В принципе я знал, что Цикл - то есть порядок, в соответствии с которым разные Дома занимают престол - должен влиять на все, но никогда не видел этого на практике. Разумеется, я выходец с Востока, и жить мне лет шестьдесят, если повезет, так что увидеть правление нескольких разных Домов, как если бы я был драгаэрянином, мне вряд ли светит.
      И все-таки нынче правил Феникс - возрожденный Феникс, а это значит, ну, не знаю, обновление? высшую цель? А глядя на мою собственную жизнь...
      - На мне это точно не отзывалось, - сообщил я.
      Она подняла бровь, и я решил, что слишком задумываться об этом не желаю. А потом меня посетила новая мысль.
      - Киера, сколько внимания я должен этому уделять?
      - Хмм?
      - В смысле, насколько это странно? Тут одна из тех случайностей, которые ничего не значат, или нечто по-настоящему странное?
      - Вот не знаю, как это может быть чем-то не случайным.
      А потом сказала:
      - Влад?
      - Прости, задумался.
      - Я всегда беспокоюсь, когда ты так делаешь.
      Я не ответил, и вид у нее и правда стал обеспокоенный.
      - Влад?
      Я покачал головой.
      - Во-первых, у меня не хватает информации даже для хорошего предположения. Во-вторых, я, вероятно, ошибаюсь. В-третьих, если я прав, на мои текущие проблемы это не влияет. В-четвертых, я все равно тут ничего поделать не могу. В-пятых, если я ошибаюсь и тут, меня это уже так достало, что и думать нет смысла. Я бы продолжил, но пальцы закончились.
      Вид у Киеры оставался все таким же обеспокоенным.
      - Влад, возможно, тебе стоит мне объяснить, в чем же дело?
      - Я расскажу Сетре, когда буду говорить с ней. - И прежде, чем она смогла ответить, добавил: - И это будет скоро. Она потом тебе сообщит все, что, по ее мнению, ты должна знать.
      - Ладно. - Счастливой она не выглядела.
      - Вот что я скажу тебе сейчас: не так уж давно у меня возникла ситуация, о которой я пытаюсь не думать, потому что она включает вопросы слишком объемные для простого выходца с Востока, а твои комментарии насчет чести и Цикла как раз и заставили меня об этом задуматься, и теперь передо мной еще одна сложнейшая задача.
      - Тебе нравится, когда с тобой говорят загадками?
      - Не уверен. Три попытки дашь?
      - Влад...
      - Я тебе все расскажу после того, как сам узнаю побольше. Обещаю. Но сперва мне надо переговорить еще кое с кем, хотя бы для того, чтобы мозги слегка расслабились.
      - С кем? - спросила она, но я лишь покачал головой. - Что ж, ладно, - проговорила Киера чуть погодя, видя, что я молчу, - я подумаю насчет этого твоего орки. Появятся идеи, свяжусь.
      - Спасибо, - сказал я.
      Она поднялась, поцеловала меня в щеку и ушла. Я еще какое-то время посидел там, потом поднялся.
      "Босс, а мне рассказать не хочешь?"
      Ему я тоже не ответил. Я знал, что мне нужно сделать, однако перспектива сия отнюдь не исполняла меня восторга. Ему наверняка знакомы все эти маленькие ритуалы: дышать медленно, расслаблять плечи и руки. И он запросто мог угадать, что я собираюсь сделать, но подтверждения от меня не услышал, так что пока спрашивать перестал.
      Что бы сказала Сара, знай она, что я собираюсь сделать? Об этом мы с ней не говорили никогда.
      Но и эту мысль я оставил в стороне.
      Неприятные дела не становятся проще, когда о них говоришь.
      
      4
      
      ДЕНЬ 1 АКТ 3 СЦЕНА 4
      
      Валенда:
      Ну что? Ну что? Как прошла битва?
      
      1й гонец:
      Ваше величество, имею честь доложить...
      
      2й гонец:
      Я имею честь доложить...
      
      1й гонец:
      Это был успех.
      
      2й гонец:
      Достижение.
      
      1й гонец:
      Победа!
      
      2й гонец:
      Триумф!
      
      (Оба гонца дерутся.)
      
      Валенда:
      Прекратить! Прекратить сейчас же, слышите! Подробности! Мне нужны подробности, или оба отправитесь на Звезду!
      
      1й гонец:
      Ваше величество, коль вы желаете подробностей...
      
      2й гонец:
      Ваше величество, могу сообщить все в точности.
      
      1й гонец:
      Вели активную осаду сто сорок восемь катапульт
      С поддержкой в девяносто требушетов.
      И шли на штурм за рядом ряд
      Десятки доблестных солдат,
      И сталь сверкала, требуя расчета.
      
      2й гонец:
      Крушили вражеские стены сто сорок восемь катапульт,
      Покуда девяносто требушетов хлестали каменным дождем.
      И всадники, семь сотен ветеранов,
      Готовились разящим стать тараном.
      
      1й гонец:
      И девять мулов, не забыть о том.
      
      2й гонец:
      Разведчиков три взвода вокруг рассредоточились,
      Штаб-офицерам донося надежно диспозицию.
      Армейские волшебники семь сводных групп нацелили,
      Шли щитоносною стеной фаланги на позиции.
      
      1й гонец:
      Еще там были фельдшера, курьеры и обозники,
      Чтобы на месте исцелять все травмы и ранения,
      Чтобы запасы подвозить из базового лагеря,
      Чтобы все подвиги вносить в анналы наступления,
      
      1й и 2й гонец, хором:
      Взломали вражью оборону сто сорок восемь катапульт,
      Хребет сопротивления сломали девяносто требушетов.
      Солдаты наши в цитадель отважно ворвались,
      Всех вырезали и вином трофейным упились!
      
      Валенда:
      Прекрасно, прекрасно! Полагаю, "всех вырезали" - это, так сказать, в порядке гиперболы?
      
      1й гонец:
      А, ну, в общем...
      
      2й гонец:
      Ваше величество, есть еще вопросы?
      
      * * *
      
      Я погулял еще немножко и остановился за кулисами. Народ бродил туда-сюда, а я, заметив приставную лестницу, ведущую куда-то наверх, решил забраться туда. Оказался на стропилах, а оттуда прошел в скрытое от взглядов снизу помещение, откуда явно управляли веревками-тросами, светом, декорациями и всем прочим. Сейчас тут никого не было, и я ощутил себя странно одиноким. Лойош, хотя и летал где-то снаружи, наверняка почувствовал мое настроение.
      "Босс?"
      "Знаешь, Лойош, теперь есть масса всего, что я могу сотворить без этого дурацкого амулета на шее."
      "Ну да. Но надо ли?"
      "Придется выяснить."
      "Босс, ты что это задумал?"
      Я не ответил.
      Просто собрался с мыслями - так, как только мог, - закрыл глаза и, вложив в это максимум своих душевных сил, вознес молитву Богине Демонов.
      
      * * *
      
      - Что думаешь? - спросила креота по имени Лонора. При этом она держала нечто вроде картины, маслом по дереву, выше человеческого роста и шириной примерно в половину высоты. Держала она ее легко, показывая напарнице-тсалмоту. Со стороны сей эпизод, происходящий в просторном помещении под сценой, где пахло скипидаром и опилками, где стены когда-то были желтыми, а сейчас цветом походили на тухлое яйцо, казался несколько странным, потому как Лонора вроде бы спрашивала у подруги мнение насчет картины, но показывала ее тыльной стороной.
      Саму картину вряд ли можно было назвать образцом изобразительного искусства, годным для оценки критиками - ну разве только в дни правления угасающего Феникса; в поле блеклой синевы слева и внизу тускло-красным была выведена кривулина, похожая на край балкона.
      Тсалмот, Вик, изучала тыльную сторону картины более внимательно, чем многие критики изучали фасад куда более известных полотен. Подергала железное кольцо, ввинченное в раму, и кивнула.
      - Должна выдержать.
      - Да. А теперь мне нужна тяжелая деревяха. А может, железный уголок.
      Вик нахмурилась.
      - Для чего?
      - Измолотить Тисс в кровавые сопли, если она скажет, что это все равно недостаточно хорошо.
      Вик хохотнула.
      - Достаточно хорошо.
      - Надеюсь. Но не только в Тисс дело. Ходят слухи, что на мюзикл уже подали иск. И делу совсем не поможет, если на кого-нибудь из зрителей шмякнется кусок декораций.
      - Подали иск?
      - Я так слышала.
      - Лони, а тебе попадалось, чтобы постановку закрывали через суд?
      - Ни разу. А тебе?
      - Было однажды. Я делала декорации для "Ученого и конюха" в старом Приморском театре, тот тогда еще не сгорел. Кто-то заявил, что прототип одного из персонажей - его родственник, пошел в суд и выиграл дело.
      - И как труппа справилась?
      - Обанкротилась. Продали что могли, остальные долги так и зависли.
      - М-да.
      Вик пожала плечами.
      - Дела, они такие.
      - Погоди. Ты сказала, "тогда еще не сгорел"...
      Вик покачала головой.
      - Нет, не думаю. Сам театр труппе не принадлежал, выгоды никакой. Скорее всего Край Четыре во время репетиции передавил каналы и заклинание освещения сорвалось.
      - Кто-нибудь пострадал?
      - Нет. Только один текла сгорел.
      - Хорошо, что не во время представления.
      - Ага. Может, если бы они наняли более квалифицированного волшебника, такого бы вообще не случилось, но как я и сказала, дела, они такие.
      - Полагаю, что так, - кивнула Лонора, разворачивая картину и изучая своих рук дело. - Но когда законники вмешиваются в дела театра, это не к добру. Ничего хорошего из такого не выйдет.
      - И тем не менее, театр - порождение законников, - провозгласила Вик.
      - Что?
      - Истинная правда.
      - Если это одна из твоих шуточек...
      - Вовсе нет. Именно в театре адвокаты... ну, тогда они так не назывались, но это были те, кто говорил на суде в пользу друних, - в общем, в театре они оттачивали свои ораторские навыки.
      - Тогда почему в театре нет иоричей?
      - В Доме Иорича есть театральный зал, но представления там только для своих.
      - М-да.
      - А еще вклад в развитие театра некогда внесли танцоры-иссолы, формализовав традиционные пляски текл.
      - Где ты всего этого нахваталась?
      - Работаю достаточно долго, вот и поднатаскалась.
      Лонора нашла на верстаке напильник по металлу и немного поработала над внутренним ободом кольца, чтобы веревки не так перетирались. Вик наблюдала за ее работой.
      Наконец креота подняла взгляд и спросила:
      - Ладно, в чем дело? Ты весь день мысленно где-то далеко. Можешь уже рассказать мне все.
      Вик вздохнула.
      - Монторри.
      - Все еще, или снова?
      - Все еще, только поднял еще на шесть медяков. Наверняка скоро услышишь.
      Лонора выдала несколько выражений, описывая орков как таковых и Монторри в частности, причем все это было скорее метафорой, ибо подобное биологически невозможно.
      Вик пожала плечами.
      - Да, это наглое жульничество, он знает, что мы это знаем, и знает также, что мы ничего не можем поделать, и мы знаем, что он это знает.
      - Угу.
      - Племянник продюсера, - вновь пожала плечами Вик, словно это все объясняло, и где-то так и было.
      - Собираешься уйти?
      Вик вздохнула.
      - Не знаю, Лори. Мое положение ты знаешь. Дети. Квартира. И если придется платить этому сукиному сыну просто чтобы...
      - А какой еще выбор?
      Тсалмот промолчала.
      - Вик?
      - Актер из него ужасный, кстати, мне втихую сказали. Он получил роль только из-за дядюшки.
      - Вик.
      - Что?
      - Когда я спросила тебя, какой у нас еще выбор, я не ожидала ответа, но ты же явно о чем-то таком думаешь.
      - Выходец с Востока.
      - Тот, что у нас прячется?
      - Ага.
      - А он тут при чем?
      - Он носит меч, он прячется. Ставлю свое недельное жалование, он связан с джарегами. В смысле кроме своих зверьков.
      - Продолжай, - в тоне Лоноры беспокойство смешивалось с заинтересованностью.
      - Женька ничем не может ему угрожать, а значит, Монторри ничем не может ему угрожать.
      - И о чем ты его попросишь, и как убедишь его это сделать?
      - Не знаю - ни то, ни то, - поэтому-то я с ним еще и не говорила. Но скажи, что тебе не понравится увидеть Монторри избитым в кровавые сопли, без этой трижды гребаной улыбочки на его трижды гребаной физиономии.
      Лонора помолчала, затем слова подняла картину, изучая ее тыльную сторону.
      - Да. Должна выдержать.
      
      * * *
      
      Возносить молитвы божеству, желая с таковым связаться - по-настоящему, я имею в виду, а не бросить пару слов, мол, вроде как надеешься, что тебя вроде как услышат, - такое должно быть чем-то сродни псионической связи, а также, полагаю, чем-то похоже на призыв демона, только это ни то, ни другое.
      Наверное, я не очень понятно объясняю.
      Ладно, вычеркнем демонскую часть - ибо как бы это ни было важно лично для меня, я понятия не имею, как проводят такие призывы, и совершенно не спешу выяснить. Что до обычной псионической связи, тут вся суть в настройке своего сознания, чтобы оно зацепилось за сознание той персоны, с которой нужно связаться. Просто, верно? Драгаэряне сосредотачиваются через Державу, тогда как выходцы с Востока, по крайней мере те, кто не является имперскими гражданами, используют собственные природные силы, если таковыми обладают. Иначе говоря - надо думать о нужной персоне, пытаясь как можно плотнее ощутить ее мысленное присутствие, пока связь не установится - ну или пока вы не махнете рукой на это дело. После того, как несколько раз связываешься с одной и той же персоной, дальше все протекает так легко, что и задумываться уже незачем.
      На самом деле все заметно сложнее - мой друг-ястреблорд однажды объяснил, как там все в действительности работает; но в нашем случае это не имеет значения, потому как для дела это знать совершенно необязательно.
      С молитвой все так же, только совсем по-другому, ибо, во-первых, нельзя быть знакомым с божеством - точно не так, как с обычным человеком, но это лишь часть вопроса.
      Пожалуй, молитва - настоящая молитва, когда отчаянно жаждешь достучаться, - во многих смыслах имеет больше сходства с колдовством, нежели с чем-либо еще. Хотя и тут все совсем не так, разумеется.
      Можно провести определенные ритуалы - описывать не стану, даже вам, - и сжечь некоторые растения, каковые являются фамильным секретом, кропотливо пронесенным через поколения; но истина такова, что все это не так чтобы помогает. Важно только то, что происходит в голове взывающего. А что происходит в голове, так это...
      Ладно, расскажу вам кое-что такое, чего еще никому не говорил. Я боюсь высоты. Мне не нравятся горы и всякие высокие места. Нет, я не каменею от страха, если надо - перетерплю. Недавно мне пришлось прыгнуть в море-океан##, и это было... ладно, неважно. Там, внизу, была вода, а я, болван, загодя не выяснил, насколько это может быть больно, шмякнуться о воду с высоты, и все равно испугался.
      
      ## См. "Ястреб".
      
      Суть в чем. Когда я там, где нет уже ничего между мной и долгим-долгим падением, настолько долгим, что я уже знаю, мне не выжить - я боюсь не того, что упаду, а того, что спрыгну. Нет, я вовсе не хочу умирать - имелась куча возможностей, если бы хотел. Но когда я нахожусь в шаге от смерти, что-то буквально заставляет меня захотеть сделать этот шаг. Искушение практически зримое, и вот это-то меня и пугает.
      Вот если вы это поняли, если вы это сумели представить - представьте себе, что на грани долгого-долгого падения находится не тело, а сознание, душа, если угодно. Потянуться к богине, представить себе богиню - и глубоко внутри словно открывается провал, и вы своей волей шагате в него. И возможно, опасности, что войдете - и уже не выйдете, на самом деле нет, но ощущение именно такое. Так что в тех случаях, когда это важно, когда чрезвычайно важно связаться с Богиней Демонов... в общем, я имею в виду, что лучше бы это было чрезвычайно важно.
      Богиня Демонов.
      Вирра.
      В определенном смысле это мой личный маленький мятеж, всякий раз я называю ее, вслух или про себя, именно Виррой. Для моих сородичей это непроизносимое имя; она - только и исключительно Богиня Демонов. Почему? Что в точности это вообще значит? Богиня Демонов. Богиня, возвысившаяся над демонами? Богиня, возвысившаяся из демонов?
      И я шагнул в пропасть, и мысли мои о ней закрушились нестройным вихрем, как и все чувства, которые я испытывал в отношении своей богини-покровительницы. Любовь, часть моего наследия и при этом вроде как настоящая; ненависть за все, что я благодаря ей испытал; страх перед ее могуществом; определенная толика гнева, обусловленная исключительно тем, что я ненавижу, что боюсь ее; и - равновесие, падение без падения, как будто пустота вещественна, она наполняет меня, хотя я лечу-падаю-плыву-проталкиваюсь сквозь нее, и стиснутый в груди вздох словно где-то отдельно от меня, совсем отдельно, а не как всепоглощающие и всеобъемлющие мысли или чувства, как будто в этом состоянии я могу их разделить, и целеустремленность, которая ведет меня, становится частью мироздания, в котором я живу, и... В общем, да, я многое вложил в эту молитву. Мне уже случалось связываться с ней прежде, и хотя уверенности не было, но надежда имелась. И все равно меня всего пробрало, когда - никакого ощущения перемещения, и вообще никакого ощущения, так, моргнуло нечто золотистое, - я оказался в широком белом коридоре, где уже бывал ранее, и все отзывалось эхом-эхом-эхом, включая мою высотобоязнь.
      
      * * *
      
      "Валенда, конечно, был не первым из императоров, кто столкнулся с крупным восстанием, будучи при этом втянут в войну с внешним противником. Глубоко заглядывать не нужно, достаточно вспомнить Четырнадцатое правление Драконов, буквально немногим ранее Валенды, когда Сетра Лавоуд вела кампанию против Хиппаты в регионах Сухоротья, и в то же самое время одно из восточных королевств попыталось воспользоваться удобным шансом и оторвать от Империи плато Серебряных ручьев, в который раз подняв проблему "Императора-Военачальника", столь успешного в военных вопросах и столь ужасного в вопросах политических. В нашем случае Валенда попросил Эльде "возобновить переговоры в надежде найти мирное решение наших нынешних сложностей", предположительно намереваясь быстро покончить с восстанием Ниальды, а потом уже вновь развернуть всю военную махину в сторону Эльде.
      Намерения сии были предвосхищены Никесой, королевой Эльде, хорошо осведомленной о возможности такого маневра и имеющей кое-какую информацию о Доме Лиорна. Она ответила, что рада будет начать переговоры, как только Валенда поклянется собственной честью, что его желание вести переговоры совершенно искренне, не таит в себе скрытых мотивов, и что он надеется по итогам этих переговоров на мир.
      Несколько дней Валенда рвал и метал, а потом еще несколько дней полыхал яростью, но в итоге согласился, и разумеется, должен был принести требуемый обет, что привело к заключению мира. И это позволило Валенде обрушить всю мощь имперских армий на Ниальду.
      Предполагают, что главным фактором, послужившим причиной резни в Западном пределе, было разочарование солдат, которые ввиду перемены внешнеполититечкой обстановки вынуждены были неделями маршировать в том или ином направлении, и уже готовы были выпустить свое разочарование на любую подходящую цель. Судя по нескольким дошедшим до нас посланиям, написанных солдатами той кампании, предположение вполне разумное, хотя мы и не можем быть полностью уверены, насколько важен был именно этот фактор. Кроме того, свой вклад внесла и яростная стойкость защитников, как и - типичные, но очень уж неудачные в данном случае, - издевательские и оскорбительные листовки, распространяемые Ниальдой. В любом случае, каковы бы ни были причины, нет сомнений, что 12-го Ястреба 14-го Лиорна 297 в стенах Западного предела как минимум 312 - некоторые историки увеличивают это число до 618 - солдат, в основном драконлордов, были убиты уже после того, как сдались после взятия города..."
      
      * * *
      
      Для выходца с Востока вроде меня встречаться лицом к лицу с божеством - это всегда нечто особенное. Полагаю, для драгаэрян это что-то вроде события, которое можно внести в список запланированных дел в промежутке между "купить устриц" и "пнуть бродяжек", но для нас все иначе.
      Я прошел дальше по этому громадному коридору, и мне впервые пришло в голову, что он достаточно большой для дженойнов, и возможно, это вовсе не совпадение, однако я предпочел не развивать сию мысль. Эхо от моих сапог было очень гулким. Громадные двойные двери распахнулись при моем приближении, и меня посетила веселая мыслишка, что это Вирра взяла сей трюк у Морролана, а не наоборот. Я решил не спрашивать об этом никого из них, дабы сберечь свои иллюзии.
      Богиня сидела на троне, а Деверы с ней не было; даже жаль, потому как у меня к этому "ребенку" имелось несколько вопросов.
      Когда я приблизился, богиня поднялась, и трон, на котором она сидела, а также постамент, на котором он стоял, растворились в ничто.
      - Мне поаплодировать? - спросил я.
      - Приветствую, милый мальчик, - сказала она, никогда не привыкну к этому ее голосу, сопровождаемому вроде как эхом, но не совсем. - Просто хочу дать тебе понять, что ты на самом деле не здесь.
      - Это иллюзия?
      - Да. Или греза, или видение, как предпочитаешь сам. Мы действительно общаемся, но тело твое никуда не переместилось.
      - Ладно. Полезно знать, наверное.
      Она подошла ко мне, остановившись в нескольких шагах.
      - Ты желал говорить со мной.
      - Да.
      - Тогда вполне можешь устроиться поудобнее.
      Я осмотрелся. Помещение было громадное, полностью белое - и, после того, как она заставила исчезнуть свой трон, совершенно лишено мебели. Я снова посмотрел на нее и приподнял бровь.
      - Я же только что сказала тебе, любовь моя, все это в твоей голове. Если желаешь на что-то сесть, сотвори это что-то.
      - Вы это нарочно, да?
      Она пожала плечами.
      - Ладно, - проговорил я, - сыграем так.
      Короче говоря: это оказалось утомительно - особенно после всего, что я уже вложил в молитву - и заняло, пожалуй, больше времени, чем должно бы, но в итоге я наколдовал себе воображаемый стул, на котором могло разместиться мое воображаемое седалище. И опустился на него так, словно ничуть не волновался насчет постыдно провалиться сквозь него. Не провалился. Скрестил ноги и сверкнул очами в сторону Богини Демонов.
      - Отлично проделано, дорогой мой... - а потом она произнесла то, что я не стану повторять, имя, мое имя, то, что я получил, когда Некромантка каким-то образом обратила меня в демона##. Когда она произносила эти звуки, меня словно поливали ледяной водой - со спины и изнутри. Ощущение исчезло до того, как я почувстовал прилив ярости, но мне было плевать.
      
      ## См. "Тсалмот".
      
      - Раз вы можете заставить меня появиться у вас когда пожелаете, - заметил я, - не понимаю, зачем вам его было узнавать.
      - Но я не могу, - ответила она, - мне приходится ждать, пока ты обратишься с молитвой ко мне. Ну или наоборот.
      Вот так и знал.
      - То есть вы планировали меня призвать?
      - Нет, однако я могу, и правильно будет, чтобы ты об этом знал.
      Я не был уверен, как на такое ответить; сама идея, что она что-либо когда-либо сотворит просто потому, что так правильно, плохо укладывалась в восприятии, несмотря на всю свою очевидность, и углубляться в это мне не хотелось, других мыслей в голове хватало. Однако я не мог не спросить:
      - А вы знали, что я вернул свои воспоминания?
      - Да, я почувствовала. Твой друг Деймар может однажды стать неудобством.
      - Это хуже, чем раздражение, или лучше? Нет, не отвечайте. Вы бы предпочли, чтобы этих воспоминаний у меня не было?
      - Я полагаю, ты бы сам предпочел, чтобы их не было. Во-первых, тогда я бы не могла тебя призвать, так?
      Я изменил воображаемый стул, просто потому что захотелось, сделав его поудобнее. Вирра это заметила, судя по довольному виду, и спросила:
      - Итак, мой любимец, в чем дело?
      - "Мой любимец"? "Милый мальчик"? "Дорогой мой"? Вы как-то в последнее время употребляете очень уж странные обращения, и я от такого нервничаю, наверное, в этом и причина, да?
      - Просто я очень к тебе привязана.
      - Ха. Для меня это вряд ли к добру.
      Она хихикнула.
      - Может, и так. Но ты молился мне не просто так. Какова же причина?
      Я сразу возненавидел формулировку "молился мне", но... это ведь я и делал.
      - Когда мы говорили в прошлый раз, вы на меня вывалили целую кучу всего насчет судьбы, Цикла, создания Великого моря, такое вот. С подобными вещами слабый разум выходца с Востока разбираться не заточен. Я...
      - Ты так говоришь, словно это шутка, - проговорила она. - Это не шутки. - Тут позади нее появился стул - самый обычный стул, такой же, как для себя сотворил я, и она опустилась на него. - Но продолжай.
      - Я хочу знать, что все это значит.
      - Ты хочешь знать, что это значит, - повторила богиня. - Во-первых, я тоже хочу. Во-вторых, зачем это тебе?
      - Затем, что я во все это вовлечен.
      - Ты был вовлечен в это. Много эпох назад. Так давно, что даже для меня это давно, и то был ты лишь в метафорическом смысле.
      Я кратко выругался.
      - Именно меня Девера привела в то логово валлисты##, именно я знаю то, о чем не положено знать выходцу с Востока, видел то, чего не положено видеть выходцам с Востока, и могу делать то, что не должно быть доступно выходцам с Востока. Я - который я. Тот, кто на самом деле не здесь, но все равно здесь.
      
      ## См. "Валлиста".
      
      Губы ее чуть искривились.
      - Я надеялась, что ты не сложишь всю эту мозаику.
      - Да, я тоже много на что надеялся. Например, что Левая Рука Джарегов не захочет меня прикончить.
      Она нахмурилась.
      - А они хотят тебя прикончить?
      - Ага.
      - И давно?
      - Пару дней как.
      Вирра чуть поерзала на воображаемом стуле.
      - Почему?
      - Там просто деловые вопросы. Хотя и личное тоже.
      - Подробнее, пожалуйста. - Таким голосом "пожалуйста" не говорят.
      - Я купил Дом Джарега, предложив им невероятно хитрую сделку, способ подслушивать псионическое общение, а потом и способ продавать услуги по защите от подобного##.
      
      ## См. "Ястреб".
      
      Она уставилась на меня.
      - Как?
      - Это сложно.
      - Ты придумал такое?
      - Ага. Ну, я придумал идею, с тонкостями мне помогли.
      - Я... так, Талтош Владимир. Ты меня впечатлил. Но продолжай.
      - И еще я устроил, что если они меня предадут, вся Империя обрушится на них как лавина.
      - Я еще более впечатлена, малыш.
      - Вот чего я не учел, так это если Левая Рука меня ликвидирует, они получат в свои руки весь процесс, а заодно обезглавят Дом Джарега, в смысле, Правую Руку. И теперь в их интересах, чтобы я оказался покойником. А учитывая, как Каола ко мне относится...
      Она запрокинула голову и расхохоталась. Я терпеливо ждал. По мне, так вовсе не смешно.
      Когда Вирра наконец перестала смеяться, она проговорила:
      - Ах, Влад, Влад, Влад... Что же ты сам с собой творишь.
      - Прошу прощения, - сказал я, - если они вмешиваются в то, что хотели сотворить со мной вы. Вот кстати.
      Она кивнула, все еще посмеиваясь.
      - Да, пожалуй, ты заслужил кое-какие ответы. Спрашивай.
      - Прежде вы говорили всякими загадками, мол, что-то такое началось с созданием Великого Моря Хаоса, и...
      - Нет, началось это до того.
      - Да, верно. Это началось, когда дженойны решили использовать весь мир, чтобы, ну, не знаю, проверить то, что им было любопытно?
      - Насколько мы способны понять их мотивы, да. По крайней мере, таково мое мнение. В том, что касается дженойнов, я могу и ошибаться.
      - Но потом вы вырвались из-под их власти, не сомневаюсь, учинив кровавый погром, и в процессе сотворив Море Хаоса.
      - Кровавый погром, - мечтательно повторила она, - не думаю, что ты вообще понимаешь, о чем... ладно, неважно. Продолжай.
      - И в нашем разговоре на следующий день, когда я был в западне в доме, которого не было##... нет, я имею в виду тот, что был еще раньше, пока я все еще оставался в той западне...
      
      ## См. "Валлиста".
      
      - Стоп. Объясни получше. Я помню, что говорила с тобой, пока ты был заперт в том доме, но что ты имеешь в виду насчет "еще раньше"?
      - О, прошу прощения. Да, для вас это было очень сильно раньше; где-то на тысячелетия раньше. Просто я тогда был у фонтана на Дорогах, и...
      - Так ты помнишь наш разговор.
      - Вы его помните?
      - Некоторые вещи, малыш Доливар, я заставляю себя помнить, ибо знаю, что они окажутся важны.
      - Э, ну да.
      - Да. Я отвечу на кое-какие вопросы еще до того, как ты их задашь. Для меня было... и есть... да будь он проклят, этот нынешний твой язык. Для меня было, есть и будет недостаточно вырваться из-под власти дженойнов. Я также желала, желаю и буду желать уничтожить их работу. Тому есть три очень важные причины. Первая: я надеюсь и верю, что если их эксперимент будет бесповоротно уничтожен, у них более не останется причин пересекаться с нами. Вторая: я их ненавижу и хочу, чтобы потраченное время их и усилия пропали даром. Третья, и наименее важная: то, что они сделали - столь коренное зло, что в сравнении с этим все самое худшее, что за весь период своего существования сотворила я, можно назвать разве что слегка нехорошим. Понимаешь меня, милый мальчик?
      - Скажем так, пока да.
      - Вообрази себе циклы внутри циклов... нет, наверное, это не лучший вариант. Скорее цепочки событий внутри цепочек. Смотри сюда. Начало будет, когда дженойны начали свой эксперимент. Потом мои сестры, я и другие восстали и сбежали от них, породив Великое Море Хаоса и запустив вторую цепочку. Третья - это когда устроили Чертоги Правосудия, как ты их называешь, место, откуда мы могли достичь этого мира, не пребывая в нем... не будучи его частью? Не сливаясь с ним. Четвертой стало мое введение способности... ты скажешь "создавать", хотя это не совсем правильно, в общем, создавать хаос как часть наследия некоторых представителей Дома, а вернее, племени Дракона. Пятым было создание дженойнами Цикла как часть их эксперимента, в каковое я также вмешалась, обеспечив там элемент непредсказуемости.
      - Это вы имеете в виду меня?
      - Джарегов в целом, и да, в те прадавние времена именно тебя я выбрала для этой задачи.
      - Я думал, меня выбрала Девера.
      - Признаю свою ошибку. В общем, Барлан, мои сестры и кое-кто еще запустили все эти цепочки - и стали ждать. Катастрофа Адрона, падение Империи, катаклизм в конце семнадцатого Великого Цикла - все это стало точкой завершения последней цепочки, создания Цикла. Понимаешь, милый? Ты начинаешь понимать весь масштаб всего этого? То, что было запущено еще до образования Империи, до сотворения самого Цикла, отработало до самого конца.
      - Вы имеете в виду, что Цикла больше нет и все кончено?
      - Не так все просто, но ты начинаешь понимать. Слушай дальше, дитя мое.
      Эти ее маленькие нежности уже приелись и теперь решительно испытывали мои невеликие способности к самоконтролю, но я лишь кивнул:
      - Ладно.
      - Следующая цепочка - латентная способность линии э'Киерона из Дома Дракона, и она также завершилась в то же самое время, то есть когда Адрон воспользовался ей, чтобы разрушить город Драгаэру - и, хотя ни он, ни я тогда этого не поняли, сам Цикл.
      Так, а что со следующей цепочкой?
      - Создание Чертогов Правосудия, каковые, и снова-таки я в то время этого не осознала, выполнили свою миссию, когда сохранили Державу и позволили Зерике забрать ее и вернуться, создавая впечатление восстановленного Цикла. Вторая же цепочка, наш побег и сотворение Великого Моря, достигла завершения в той битве, где ты, любимый, уничтожил дженойна и создал то самое оружие, которое столь вежливо висит сейчас у тебя при бедре - и которое изначально задумано, чтобы завершить существование, в общем, меня. - И мило улыбнулась, сообщив это.
      - Вы так невероятно спокойны на этот счет, - заметил я.
      - Оружие создано, но использовано пока не было.
      - А будет?
      - Это уже тебе решать.
      - Так почему же вы его у меня не заберете?
      - А вы позволите?
      - А я смогу тебя остановить?
      - Я предпочла бы не проверять.
      - А, - проговорил я, - что ж, понимаю.
      Она усмехнулась.
      - Да, что-то мы совсем на мрачные темы перешли.
      - Точно, а до того у нас была светлая и веселая беседа о конце мироздания.
      - Исключительно о конце того мироздания, которое ты знаешь.
      - А, ну тогда ничего страшного.
      - Теперь ты начинаешь понимать, Талтош Владимир, тот событийный ряд, в котором принимаешь участие?
      - Нет, конечно. Все это для меня слишком громадное, чтобы понять. И все это случилось, потому что Девере в те небывало давние дни вроде как понравилась моя физиономия?
      - Насчет физиономии не уверен. Ей нужно было твое племя, а ты на роль вождя годился не хуже прочих.
      Мы с минуту молчали, затем я проговорил:
      - Богиня, вы говорите, что все это не было четким планом, что все это вроде как просто случилось. Как-то слабо верится.
      Она кивнула.
      - Планом это не было, но и "просто случилось" не совсем правда. Я знала о Цикле, о запущенном дженойнами эксперименте с застоем, и я хотела его остановить, поэтому принялась сыпать песок в их колесики сразу в нескольких смыслах, и запустила кое-какие процессы, которые, как я надеялась, вмешаются в их схемы, и посеяла некоторые семена, из которых, я полагала, вырастет нечто полезное. Заверяю тебя, создание устройства, которое ты имеешь удовольствие именовать Леди Телдрой, ни в один мой план не входило.
      - Тогда как же?..
      - Полагаю, где-то в процессе дженойны убедили сариоли его создать, когда им стали ведомы мое существование и намерения, однако могу и ошибиться.
      - То есть вы вроде как просто движетесь вперед, делаете что можете и помешиваете варево, надеясь на лучшее.
      - В целом вполне точное определение, сердце мое.
      - Рад слышать, что у нас есть что-то общее. Итак, что дальше?
      - Как ты только что столь роскошно пояснил, понятия не имею. Посмотрим, что будет; я соответственно буду действовать так, как только сумею. Ты, не сомневаюсь, сделаешь то же самое.
      - Отлично.
      - Не грусти, малыш Владимир. Наступают интересные времена, и ты окажешься в самом центре событий.
      - И поэтому я должен быть счастлив?
      - Ну разумеется. Не заставляй меня повторять то, что мы оба о тебе знаем, хотя ты и не желаешь этого признать.
      Мой запас остроумных замечаний как-то вдруг иссяк.
      Чуть погодя я промолвил:
      - Надеюсь, богиня, вы понимаете, что я не хочу быть частью всего этого и не буду играть свою роль. Если предназначение желает, чтобы я спас мироздание, оно может трахнуть себя в любое место. Если судьба желает, чтобы я убил вас, помешав спасению мироздания, она может составить компанию предназначению.
      - Полагаешь, ты сможешь этого добиться? В смысле остаться в стороне?
      - Я знаю, что буду чертовски активно пытаться.
      - О, как разочарующе. Я-то думала, ты примешь вызов и станешь героем, спасающим мир.
      - Нет, не думали.
      - Да, не думала.
      - А если я узнаю, что избран предназначением, я еще сильнее буду стараться этого избежать. Если кто-то или что-то устроит так, чтобы меня использовали, я буду делать все наоборот, просто из принципа. Понимаете?
      - Ну конечно. Ты ведь похож на меня.
      Что ответить на такое, я тоже не знал. И пока пытался придумать что-нибудь, она терпеливо ждала, по-моему, наслаждаясь ситуацией.
      - А почему вас называют Богиней Демонов? - спросил я. - Разве это не, ну, взаимоисключающие термины?
      - Именно так, и именно поэтому. Это все?
      - Еще один вопрос, как раз насчет демонов...
      - Да?
      - Я демон. Что ж, отлично. Но я полагал, это значит, что я могу перемещаться между, ну, как вы их там зовете - различными мирами. Я могу ходить там, когда пожелаю.
      - А куда ты хочешь попасть?
      - Не знаю. Я не о том.
      Она кивнула.
      - Верно. Силы такие у тебя есть, но им нужна практика. И ты не можешь отправиться в место, о котором не знаешь.
      - Как с телепортацией? Нужна привязка?
      - Э... не совсем то, но кое-что общее есть. В качестве метафоры сойдет.
      Я даже на мгновение возгордился, сумев задать Богине Демонов вопрос, на который ей пришлось сказать "э...", прежде чем ответить. Вряд ли я прежде слышал от нее такое вот "э...".
      - Также, - продолжила она, - время от времени тебя могут посещать сны или видения.
      - Об иных мирах?
      - Или об этом. События, которые прямо или косвенно тебя затрагивают; ты можешь оказаться в голове у того, кого ты не знаешь, или наблюдать, как разворачивается все полотно событий. Обычно такое случается во сне, и тебе нужно научиться ощущать, когда это действительно видение. Хотя подобное может произойти и когда ты бодрствуешь.
      - Да, - отозвался я, - помню, так случилось с Морроланом.
      Она кивнула.
      - Не знаю, что их порождает, но такое может случиться вновь - во внеурочное время.
      - Вроде полезно.
      - Не так полезно, как ты полагаешь. Видения, как правило, приходят уже сильно после того, как ключевое событие произошло, а еще они могут быть ложными.
      - То есть верить нельзя, но и игнорировать не надо?
      Она кивнула.
      - Что ж, значит, очередная бесполезная способность вкупе со всей прочей чушью. Знаете, мне очень, вот просто очень не нравится сама идея, что кто-то может взять и призвать меня, заставить проявиться где-то там и заставить сделать то, чего он пожелает. Мне это настолько не нравится, что словами не выразить.
      - Понимаю.
      - С этим можно что-то сделать?
      - Этот вопрос задает каждый демон с тех пор, как вообще существует этот род.
      - Иными словами, нет?
      - По крайней мере никто пока не преуспел. Но у тебя, возлюбленный мой, есть кое-что такое, чего, насколько я знаю, никогда не имел никакой другой демон.
      - Да? И что... а.
      Я опустил руку и коснулся воображаемой рукояти воображаемой Леди Телдры, что висела у меня на воображаемом поясе.
      - Ну, - глубокомысленно проговорил я. - Э... - И снова захотелось выдать что-то остроумное, но на язык ничего такого не подворачивалось.
      - Мы с тобой еще пообщаемся, дружок, - сказала она, и я внезапно вновь оказался в театре, там, где народ всегда знает, что положено сказать.
      
      5
      
      ДЕНЬ 1 АКТ 4 СЦЕНА 3
      
      Актер:
      Режиссер премногославный,
      Я сто лет на этой сцене -
      Но безмолвствую, как призрак,
      Кем бы я в спектакле ни был,
      Не дают сказать ни слова,
      В хоре рот лишь открываю;
      Дайте роль мне, умоляю!..
      
      Актеры:
      Режиссер Кераасак, он работает вовсю,
      Хоть крестьянин, хоть солдат - может всякого сыграть,
      Мастерству сполна обучен, дикция хорошая;
      И сказать хотя бы строчку просто хочет он.
      Хоть бы строчку!
      Хоть бы строчку, хоть бы строчку,
      Реплику для одиночки -
      Роль отнюдь не главную,
      Просто - со словами бы.
      
      Актер 2 (как Кераасак):
      Грустная история, очень ею тронут я.
      
      Aктер 3:
      Что ж, к продюсеру пойдем, и пускай решает он.
      
      Актер:
      О, продюсер благородный,
      Я перезабыл все песни,
      Но коль нужен виночерпий,
      Мигом я щипцы достану##.
      Руки? Да, дрожат немножко,
      Ну а в целом я в порядке...
      Только б выпить для поправки!
      
      ## Винные бутылки в Драгаэрской империи вскрывают не штопором, выкручивая из горлышка пробку, а специальными раскаленными щипцами, разогревая и затем аккуратно отламывая верхнюю часть горлышка.
      
      Актер 4 (как Продюсер):
      Режиссер Кераасак, парень выпить не дурак;
      Трезвым хорошо играет, все особенности знает,
      Но едва возьмет стакан - не актер уже, а пьянь.
      Так что, если хочет петь, ему надо протрезветь.
      
      Aктер:
      Протрезветь!
      Протрезветь, протрезветь,
      Надо, надо протрезветь,
      Или мне сыграть на сцене не суметь...
      
      Aктер 4 (как Продюсер):
      Выпившего, вне сомнений, выпускать нельзя на сцену.
      
      Актер:
      В ожидании оваций да, я пью, куда деваться?
      
      Актер 3:
      Если он не пить не может, вдруг наш лекарь тут поможет?
      
      Актер:
      Ох, целительница, право,
      На тебя одна надежда:
      У меня глаза слезятся,
      Нос приплюснут, как у кетны,
      Рот кривой и неуклюжий,
      Слилась шея с головою;
      Как же выйти мне в герои?..
      
      Актер 5 (как Лекарь):
      Режиссер Кераасак, не вино здесь главный враг,
      И проблему я нашла: внешний вид - вот корень зла.
      Не лекарства здесь нужны, не целительные сны;
      Чтобы роль его спасти, красоту бы навести.
      
      Актер:
      Красоту!
      Точно-точно, красоту,
      Навести бы красоту,
      И на сцене я мгновенно расцвету!
      
      Актер 5 (как Лекарь):
      Коль он в правильном наряде будет зрителям приятен,
      Я бы не ждала позора.
      
      Актер 3:
      Что ж, ведем его к гримерам!
      
      Актер:
      Ох, гримеры, осторожней,
      У меня от пудры насморк.
      ...Роль учить - одно мученье,
      А подсказки все сбивают,
      Запинаюсь и немею.
      Мюзиклы и оперетты -
      Профанация искусства,
      Сноб ли я? О, несомненно,
      И пора уйти со сцены.
      
      Актер 6 (как Гример):
      Режиссер Кераасак, с парнем этим все не так,
      Со словами иль без слов, он для сцены не готов.
      Самодур и грубиян - право, лучше был бы пьян;
      Говорю вам, режиссер: никакой он не актер.
      
      Актер:
      Никакой я не актер!
      
      Актеры:
      Никакие, никакие,
      Мы актеры никакие,
      В этой труппе третьесортной все такие.
      
      Актер 4 (как Продюсер):
      Плохо держится на сцене.
      
      Актер 5 (как Лекарь):
      С волей явные проблемы.
      
      Актер 6 (как Гример):
      Кожа на лице сухая.
      
      Актер 3:
      Речь - и вовсе неживая.
      
      Актер 4 (как Продюсер):
      С памятью, скажу я, жутко.
      
      Актер 5 (как Лекарь):
      И походка, как у утки.
      
      Все:
      Режиссер Кераасак, постановка эта - мрак,
      На премьере наш кагал громобойный ждет провал!
      
      Актер:
      Я ж, согласно договора, извещаю режиссера,
      Что контракт свой разрываю и театр покидаю!
      
      * * *
      
      "Босс?"
      "Да, я в порядке."
      "Ты говорил с ней?"
      "Да."
      "Узнал что-нибудь?"
      "Слишком много."
      "То есть пока говорить об этом не хочешь."
      "Лойош, ты слишком хорошо меня знаешь."
      Я сверился с Державой и выяснил, что заняло это все лишь с полчаса.
      Я спустился по лестниц обратно на сцену, прошел через зрительный зал в лобби. Добрался до выхода, взялся за ручку...
      "Босс!"
      Остановился. Еле успел. Выпустил дверь, прикрыл глаза и нашел удобную стену, к которой можно было прислониться. Я просто собирался впустить Лойоша и Ротсу обратно в здание, однако ноги мои желали двигаться дальше.
      "Да, ты прав, Лойош. Я просто..."
      "Понимаю, босс. Но давай не облегчать им работу."
      Я отступил от двери, несколько раз глубоко вздохнул. Давненько уже я не был взбешен до такой степени, чтобы почти выйти из себя, и... Ладно, вру. Не так уж давно. Но опустим.
      "Хорошо полетали?"
      "Конечно, босс. То, что надо. А ты как?"
      Я вернулся и просто гулял по театру... наверное, долго, пытаясь уложить в голове все, что только что рассказала богиня, все, что это значит, и как я могу попытаться во все это не влезть. Наконец Лойош предложил мне заняться какой-нибудь из прочих задач, и я позволил себе решить, что это неплохая мысль.
      Я связался с Крейгаром, у которого не имелось никаких новых сведений насчет Искреца, зато появилось кое-что по Крестину: он, оказывается, законно владел (в качестве прикрытия, конечно) блоком квартир в Капитанском углу. Где-то даже странно, совсем не его район, но может быть важно, раз он умеет работать с городской собственностью и арендой, значит, может и разобраться с арендой, ипотекой или что там имеет место в случае "Плачущего Паяца". Я спросил Крейгара, может ли он проверить, что там со статусом здания - в смысле, кто хозяин, - и оказалось, что уже.
      "Зданием владеет орка по имени Фаадра, труппа платит ему тридцать империалов в месяц."
      "Так. С этим уже можно работать."
      "Есть еще кое-что."
      "Да?"
      "Именно, как раз когда я все это проверял, дошел слушок, что он подумывает продать театр."
      "Что, правда? Вот так вот решил выставить на аукцион? Вряд ли это совпадение."
      "Я так понял, он не выставляет его на аукцион, просто ему поступило предложение и он думает."
      "Предложение от?.."
      "Некто Талик. Лиорн."
      "Ах, черт."
      "Влад?"
      "Спасибо, Крейгар. Неприятно, но полезно."
      "А разве не в этом суть всей нашей организация?"
      "Я с тобой еще свяжусь."
      Пожалуй, удивляться тут нечему - но, проклятье, этот сукин сын быстро шевелится. Меня даже впечатлило. И теперь я об этом знаю, а значит, я и правда кое-чего достиг. Ну, на самом деле достиг Крейгар, но отнесем это за счет моих личных достижений, ибо мне они сейчас нужны.
      Лойош меня поздравил.
      Я спустился на тот ярус, где были мастерские, чтобы не повстречать Пракситт, потому как делиться с ней новыми плохими новостями сейчас не хотелось, по крайней мере пока у меня не будет какой-нибудь зацепки, чтобы как-то с этим разобраться.
      Есть люди, которые верят, или вроде как верят, или говорят, что верят, мол, у каждой проблемы есть решение. Таким лучше работать где-нибудь не в моей сфере. Может, пристроиться в театр - там это, может статься, даже окажется правдой.
      
      * * *
      
      Странное здание располагалось на Высокой улице чуть западнее Имперского района. Странное в том отношении, что оно, кажется, не могло решить, чем на самом деле является: его окружала ограда, высокая и железная, с четырьмя воротами (для благородных, купцов, слуг и лошадей), обычное дело для особняков в этом районе, и изысканная дверь, резьба на которой изображала спящего джарега, также соответствовала таким домам, равно как и скромная абстрактная роспись на двух нижних этажах. Однако над ними возвышались еще четыре этажа, что само по себе было очень необычно, а этажи эти, лишенные всяких украшений и сплошь в стеклянных окнах, делали здание меньше похожим на жилой дом, придавая ему сходство со строениями к северу и востоку от Дворца, где всякие там функционеры выполняли свои функции, располагаясь в крохотных кабинетах в окружении бумаг и ручек.
      На пятом этаже этого здания молодая женщина по имени Илендра вошла в определенное помещене, поклонилась и сказала:
      - Госпожа?
      Та, кому был адресован поклон, Каола, почувствовала, как брови ее приподнимаются.
      - Так. Нам потребовалось личное общение?
      Вошедшая опустила взгляд.
      - Не знаю. Я не уверена, можем ли мы сейчас полагаться на псионическую связь.
      - А! Ты права. Я должна была сама подумать. Что ж, в таком случае - в чем дело?
      - Талтош.
      - И что с ним?
      - Вам знаком его приятель.
      - Крейгар, да. Он сейчас владеет старой территорией выходца с Востока. И что с ним?
      - Оказывается, у него есть сын.
      - Поразительно. Впрочем, если так подумать, я вроде бы слышала и о других мужчинах, у которых были сыновья.
      Илендра покраснела, а Каоле стало неловко.
      - Прости, не могу удержаться. Так что с его сыном?
      - Он вас разыскивает.
      Каола уселась поудобнее.
      - Вот как! Садись. Рассказывай.
      Девушка опустилась на диван - осторожно, на краешек, словно боялась, что он ее проглотит. А интересное заклинание получится, если так подумать.
      - Мы узнали об этом по числой случайности. Помните, в том году вы велели нам присматривать за Лесикой?
      - Конечно. Так, на всякий случай. И что же?
      - Мы расставили там и сям подслушивающие заклинания, крошечные, чтобы их не засекли, но настроенные на ваше имя.
      - Ах вот как! Мило. Кто это придумал?
      Илендра опустила взгляд.
      - Я, госпожа.
      - Илендра, ты просто бриллиант, если бы ты еще не была настолько... ладно, неважно. Продолжай.
      - Одна из людей Лесики упомянула, что это вы хотите видеть выходца с Востока мертвым.
      - И упомянула она это...
      - Сыну Крейгара.
      - А. Понимаю. Значит, мы можем считать, что Талтош знает. - Она пожала плечами. - Вряд ли это так уж важно; имел бы хоть капельку мозгов, уже сам бы догадался. Но - да, теперь мы знаем, что он знает. - Она подумала еще. - Хорошо. Собери всех, через час встречаемся наверху. Ты права, пока мы не будем точно знать, не хочу рисковать с прослушкой.
      - Да, госпожа. Всех, вы имеете в виду...
      - Снежинка, обе секретарши, обе попечительницы, Болла, Митра и Джин.
      - О, поняла. Болла сейчас, скорее всего, спит. Мне разбудить ее самой, или...
      - Сделай это сама.
      - Да, госпожа.
      - Через час.
      - Да, госпожа.
      Когда Илендра удалилась, Каола устроилась на стуле поудобнее и задумалась. Потом встала, расхаживая по комнате, пару раз остановилась, глядя в окно. Когда-то сестра над ней смеялась, мол... Нет, сейчас не время.
      Вид из окна Каоле нравился, хотя еще лучше было ночью, когда она могла вообразить, что все эти огни внизу - это часть величественного заклинания старого доимперского волшебства, которое имеет чудесные, но не до конца изученные результаты. Но даже при свете дня вид сверху успокаивал, поэтому-то она и потратила кучу денег на громадное стеклянное окно в пол. Об этих расходах она ни капли не жалела.
      - Итак? - спросила она у города. - В котором из шести адов Вирры он сидит?
      Город, под заклинанием или нет, ответить не смог.
      Час спустя она задала примерно тот же вопрос тем, кто собрался в просторном зале с длинными диванами и массивными просторными креслами; кто-то пил чай, кто-то - вино, а Митра, разумеется, потихоньку посасывала ойшку. Спрашивая, Каола уже знала ответ, и не была разочарована, когда Болла, сна ни в одном глазу, проговорила:
      - Он исчез. Не смогла нигде его отыскать.
      - Почему? - спросила Каола.
      - Тот амулет, - заметила Митра. - Я думала, он от него избавился, но видимо, все-таки нет.
      - Я пока не готова сдаться, - сказала Джин.
      Каола поборола желание съязвить, мол, поскольку ты пока ничего не сделала, в твоем случае без разницы, сдаешься ты или нет.
      - Отлично. И какие будут идеи?
      - Надавить, - предложила Митра. - Заставить выбраться наружу.
      - И дальше что? - спросила Джин. - Если на нем тот амулет...
      - Пффт, - отозвалась Каола. - Это не проблема. Как только мы его поймаем под открытым небом - его может шарахнуть случайной молнией, или прибить упавшим булыжником, или у него под ногами расступится земля. Дамы, когда-то у нас уже был этот разговор. Проблема в другом: как надавить? Где рычаг? Семья его под защитой, займемся ими - и...
      - Знаете, у него есть друзья, - заметила Джин.
      - Конечно, - кивнула Болла, - давайте начнем с Сетры Лавоуд. Что тут может пойти не так?
      - Ха, - фыркнула Джин, - нет, я не о ней.
      - Морролан э'Дриен? Алиера э'Киерон? Как...
      - Крейгар, - сказала Митра. - Крейгара мы убить можем.
      Каола задумалась.
      - А сработает ли? Я согласна, ему не все равно, но настолько ли не все равно, чтобы позволить, чтобы его самого убили?
      - Не знаю.
      Каола вздохнула, допила вино и жестом велела Илендре наполнить бокал снова. И сказала:
      - Илендра, похоже, ты что-то придумала.
      - Я...
      - Девочка, перестань краснеть. Даже неудобно. Если есть что сказать, говори.
      Илендра налила вино и заговорила.
      
      * * *
      
      Я шагал и размышлял.
      Могу ли я рискнуть покинуть это здание, чтобы встретиться с лиорном? Я не знал. Когда за мной охотилась Правая Рука, я хотя бы знал, какая именно опасность мне угрожает, и мог как минимум прикинуть свои шансы остаться в живых, ослабляя какую-нибудь из своих защит. Но с Левой Рукой вопрос, как или откуда может состояться нападение, даже из области догадок не выходил. Ладно, а могу я устроить, чтобы лиорн сам ко мне пришел? Вряд ли; по крайней мере вот так сходу придумать, как такое сделать, не получится.
      А выйдет ли толк из разговора с лиорном? Что я ему скажу? Чем мне на него надавить, как-то придумать не получалось.
      Так, ладно, а как насчет победить его, просто перекупив это здание? Я попытался вспомнить, сколько денег у меня лежит в сейфах Харбро. Там все еще оставалась хорошая часть того, что я заработал на убийстве Меллара##; двадцать лет назад я счел бы это невообразимым богатством, но у нынешнего меня воображение работало получше, и я был почти уверен, что этого не хватит.
      
      ## См. "Джарег".
      
      Одолжить у кого-то? Я и близко не представлял, сколько может быть наличности на руках у Морролана или Сетры, но от самой мысли залезть к ним в кошелек меня трусило. Нет, дело должно стать куда более суровым, прежде чем я о таком задумаюсь.
      "Босс, ты кое о чем забыл."
      "Не удивляюсь. В чем еще сложности?"
      "Наоборот, ресурс. Помнишь, что джарегам ты нужен живым? Это вроде как было целью всей той схемы, да?"
      "Черт. Ты прав. Как-то не привык я забывать о том, что может мне помочь. Хм. Теперь надо только придумать, как бы получше этим воспользоваться."
      Лойош заткнулся и позволил мне подумать. Первое, что пришло на ум - поговорить с Демоном, которому я нравился больше, чем многим из тех, кто пытался убить меня. И он однажды уже спас мне жизнь, буквально пару дней как. Но о чем его попросить? Ресурсов у него, конечно, хватает, но от Левой Руки ему меня не защитить. Пожалуй, он сможет убедить пару среднеранговых джарегов исполнить заключенное соглашение, но это лишь малая часть проблемы. И вряд ли мне удастся уговорить Демона надавить на Дом Лиорна. А вот поддержать меня деньгами, чтобы купить театр, или даже пусть сам выкупит его? Такое может и сработать. И, смотря как пройдет наш разговор, можно также попросить его сказать пару слов джарегам. Тогда остается скромная проблемка - не позволить Левой Руке меня прикончить. Ну и то, что я все еще демон. И еще мироздание неким мистическим образом меняется, а я могу оказаться в это вовлечен.
      Ладно, сарказм в сторону, пожалуй, это и правда может сработать. Уж попытаться всяко стоит.
      В мастерских имелась и куча разномастных кусков бумаги, и всякие штуковины, которыми можно писать. Я нашел более-менее целый лист и темный грифель, и изобразил: "Милорд, в настоящее время я скрываюсь в "Плачущем Паяце" на Листопадной, и буду благодарен, если Вы сочтете возможным прислать кого-то, с кем я бы мог пообщаться как с Вашим представителем."
      Отыскал одного из посыльных, которые болтались вокруг специально для что-то куда-то отнести, вручил ему записку и пять медяков, и объяснил, куда это нужно доставить.
      "Хорошая работа, босс. Ты запустил в дело план, где ты, кажется, не слишком явно рискуешь головой."
      "А тебе не приходило на ум, что ни один из тех планов, где я вроде бы рисковал, так головы мне и не стоил? И что думаешь насчет этого теперь?"
      "Нет, я не попадусь на удочку твоих суеверий."
      "Я знал, что могу положиться на силу твоего характера."
      Я вернулся к выходу, где сидел Тряпичник, и подождал, пока доставят корзинку с обедом, и поел, пока под сводами театра гремела большая хоровая партия; как раз из-за таких я терпеть не могу мюзиклы. Не знаю, что со мной не так, вроде бы всем остальным нравится, а для меня это все - дешевка и многословие. Эта конкретная песня, кажется, была насчет того, как они все, мол, получат кучу денег, что тронуло ироническую струнку в моей душе.
      Увидев паренька, которого послал с запиской, я спросил, как было дело, и он сказал, что все передал, но ответа не было, так что я продолжал ждать и наблюдать за репетицией, и вопреки всему, мне даже стало интересно. Нет, заинтересовала меня не пьеса, и уж ведает Вирра, не пение, однако где-то в процессе меня посетила странная мыслишка.
      Они прорабатывали все в малейших подробностях, знаете ли, всякое "теперь идешь вот сюда, а здесь поворачиваешься так", и "рассчитай свой вход так, чтобы шагнуть на сцену как раз когда она закончит мололог", в таком вот роде; и это мне живо напомнило, как я во время оно планировал дело, собираясь кого-то прикончить. Тут, конечно, участвовало куда больше народу, да и расчет времени требовался более четким, но - то же самое ощущение, "чтобы достичь такого-то результата, нужно, чтобы все случилось строго в таком порядке и именно таким образом". Я даже задался вопросом, а выйдет ли из меня режиссер.
      Вот не люблю, знаете ли, предсказывать будущее, однако посмею сказать, что как бы там ни обернулся остаток моей жизни, режиссером я стану очень и очень вряд ли. Но не могу отрицать, когда я смотрел, как все это складывается воедино - чем дальше, тем больше это меня завораживало.
      А потом другой посланник коснулся моего плеча и сообщил, что некто по имени Демон сейчас в лобби и хочет меня видеть.
      
      * * *
      
      "Сетра Лавоуд как Военачальница немедленно узнала о резне и сообщила Валенде. Император, по большому счету, сперва счел, что это преувеличение, затем попытался отнестись к делу как к "несчастному случаю", на который можно закрыть глаза. В итоге, однако, под давлением все возрастающего количества докладов об убитых драконлордах, дзурлордах и даже атирах, он потребовал провести тщательное расследование. В то же время он повелел, чтобы информация о резне была сокрыта до завершения расследования. Сетра, согласно нескольким источникам (включая ее собственное свидетельство), сообщила его величеству, что выполнить это невозможно, или как минимум маловероятно. Император велел следовать указаниям, что она и сделала в меру возможного - каковая мера, как Сетра и предсказывала, оказалось невелика. Кто именно проговорился, выяснить невозможно, но при наличии сотен сторонних свидетелей из гражданских, не говоря уже о тех, кто осуществлял штурм, это не имеет значения.
      Сперва пошли слухи, затем - сплетни, и наконец - подтверждение от в целом достойных доверия журналистов. Когда историю эти стали распространять по всем кварталам Драгаэры разнообразные уличные листки, Валенда первым делом отрешил Сетру от должности. Сетра же успела начать собственное расследование инцидента - расследование, которое было прервано, когда ее сняли с поста. Что, в свою очередь, подорвало доверие к имперскому расследованию, а также задержало его самим фактом неразберихи с двумя разными расследованиями.
      Решение снять с поста Сетру Лавоуд, однако, не просто задержало расследование; тем самым была устранена персона, наиболее подходящая, чтобы справиться с последующими возмущениями. С точки зрения империи, впрочем, худшей ошибкой в отрешении Сетры от должности было то, что Валенда при этом не отдал ей приказа хранить молчание..."
      
      * * *
      
      Демон пришел один. Возможно, он единственный из членов Совета порой появлялся на людях, не взяв ни одного телохранителя. Меня это восхищало, хотя я порой полагал, что это глупость.
      А еще я впервые задумался, откуда у него такое прозвище. Он что, и на самом деле демон? А если так, могу ли я его об этом спросить?
      Ответы: как знать, и точно нет.
      Я изобразил вполне искренний поклон, ибо так и было.
      - Спасибо, что пришли повидать меня.
      Он кивнул, не ответив.
      - Я бы предложил вам удобное кресло и вина или чего-нибудь еще, но это театр.
      - Да. Я даже не сразу понял, почему вы именно здесь. Хитро придумано.
      - У меня неглупые друзья.
      - О да, несомненно.
      Мы прошли по театру, нырнув за кулисы, где я отыскал пустую комнатку. Его, похоже, интересовало все, мимо чего мы проходили, взгляд его скользил туда и сюда. Я придвинул пару стульев для нас обоих. Он подолжал, пока я сяду, окинул взглядом комнату, словно фиксируя все, что в ней было, затем сел сам и сосредоточился на мне.
      - Слушаю.
      - У меня есть пара проблемок, о которых, я надеялся, вы сочтете возможным поговорить.
      - Например, что Левая Рука очень хочет видеть вас мертвым.
      - Вроде того, да.
      - Мне не стоило сообщать вам этого, но высказывалось мнение - просто бросить все и заняться ими.
      - Война в Доме Джарега, Правая Рука против Левой? Будет нехорошо.
      - Нехорошо, однако если им удастся убить вас, после чего уже на нас обрушится Империя - будет хуже. Вряд ли вы решите изменить ваше соглашение с Империей.
      - И сколько я проживу, если сделаю это?
      Он не ответил.
      - Хорошо, - сказал я. - Пункт первый: пара типов пытаются нарушить заключенные ими соглашения со здешним продюсером, чтобы вернуть средства, которые можно вложить в одно, хм, только что открывшееся деловое предприятие.
      Губы его чуть искривились, он даже хохотнул. На самом деле.
      - Ага, - кивнул я, - знаю.
      - Имена?
      - Крестин и Искрец. Крестин готов сотрудничать. Искрецу я не нравлюсь.
      - Что задевает ваши чувства.
      - О, я разбит, но готов продолжать жить с этим и дальше.
      - Ладно, посмотрю на это дело. Что еще?
      - Некий лиорн хочет закрыть представление, потому что, полагаю, эта постановка недостаточно почтительно относится к его Дому. Для этого он пытается купить театр. Вам никогда не хотелось стать хозяином театра?
      Сперва я заставил Демона рассмеяться, а сейчас явно озадачил его. Прямо даже стыдно, что негде отметить это достижение, ибо в нашей непонятной игре я только что выбил несколько очков.
      - А знаете, - проговорил он, - очень даже может быть.
      - Серьезно?
      - Мне всегда нравился театр. Так что продается? Труппа, или только здание?
      - Только здание.
      Он кивнул.
      - Подумаю. Какую пьесу они ставят?
      - Мюзикл.
      - Мюзиклы я люблю. Так как он называется?
      - "Песни Прессы".
      Он вновь рассмеялся, на самом деле.
      - О да, лиорнам это точно не понравится. Знаете, пожалуй, я и правда просто прикуплю себе театр. А то обидно будет, чтобы такое представление закрыли.
      - Вот и мне так кажется.
      Я сообщил ему все, что знал о владельце, потом спросил:
      - Ну а у вас что на уме?
      Бровь его вздернулась.
      - Да ладно, - заметил я, - вы не пришли бы сюда просто узнать, чего я хочу; для этого у вас хватает людей. Вы хотели встретиться со мной. Для чего?
      Губы его снова дернулись. Демон, должен заметить, также сторонник тихой работы. Вероятно, у него тоже был дед.
      - Да, - проговорил он, - есть то, что вы можете для меня сделать.
      - Если вы насчет остаться в живых, рад сотрудничать.
      - В Совете имело место обсуждение, - сообщил он. - Учитывая новое, как вы выразились, деловое предприятие, которое вы нам предложили, и нависшую над нами угрозу от Империи, если Левая Рука вас убьет, все стало интересным.
      - Как-то слишком уж быстро, - заметил я.
      - Да, мы собирались вчера. Все крутится быстро. Очень быстро. Частично об этом мы и говорили.
      Несколько ехидных замечаний я удержал при себе, просто кивнув.
      - Нам кажется, что есть нечто поразительно странное в том, что все эти масштабные события крутятся вокруг - без обид, надеюсь, - ничем не примечательного выходца с Востока, который никогда не поднимался выше мелкого босса.
      - Я совершенно не обижен. Продолжайте.
      - Мы, в общем, не склонны искать мистических ответов, если можем найти практические объяснения происходящему.
      Так я и знал.
      - На сей раз, - продолдил он, - мы не сумели обойти вопрос, что возможно, происходит нечто более масштабное, нежели все мы, что включает в себя Цикл, а возможно, даже богов.
      Ну да, подумал я. Возможно. Даже.
      Он пристально смотрел на меня, и такое ощущение, что он знал, о чем я думаю. Ничего особо магического тут нет, просто наблюдательность и опыт. Я тоже не склонен искать мистических ответов, если могу найти практические объяснения происходящему.
      - Конечно, мы знаем об оружии, что вы носите. Мы знаем, оно зовется Убийцей Богов, а это...
      - Леди Телдра, - сказал я. - Я ее зову Леди Телдрой.
      - Хм, в различных записях об этом оружии...
      - Знаю. Я ее зову Леди Телдрой.
      Он кивнул.
      - Хорошо. Полагаю, вы знаете, сколь странно, откровенно говоря, даже дико, что выходец с Востока смог заполучить такое оружие.
      - О да, - ответил я, - знаю.
      - Мы сопоставили все это и не смогли получить ничего внятного, кроме неизбежного вывода, что сгущается нечто масштабное, нечто превосходящее всю нашу Организацию, и вы оказались в самом центре событий.
      - Ну да, - сказал я.
      - Вы сами должны были заметить это.
      Я кивнул.
      - И мы отправили кое-кого этим заняться.
      Я вдруг рассмеялся, он нахмурился.
      - Что? - словно сплюнул он.
      - Ничего, - отозвался я, - просто вы так это сказал, "мы отправили кое-кого этим заняться", вот так живо представляется, что вы вызвали пару парней с дубинками и велели им "так, идите к Судьбе и Предназначению и передайте им, пусть держатся подальше, если хотят сберечь здоровье".
      Секунду он сверкал очами, затем коротко хохотнул.
      - Да уж, будь у нас возможность сыграть таким образом, это бы мы и сделали.
      - Ни разу не сомневаюсь. И уж поверьте, был бы всей душой с вами. Ладно, так как я во все это вписываюсь?
      - Мы не уверены, - ответил Демон. - Собственно, это часть того, что мы пытаемся выяснить. Что вы можете и готовы мне рассказать на сей счет?
      - Мне известно не намного больше вашего. Я знаю, что тут замешана Вирра, и Цикл, и я каким-то образом во все это втянут, но ничего по-настоящему полезного не знаю. Я даже не знаю, радоваться мне всему этому или сожалеть.
      Он кивнул.
      - Так я и подозревал. То есть ничего полезного вы нам сообщить не можете.
      Что-то в его интонации заставило меня подумать, что там, в конце, осталось непроизнесенное "но", и я решил добавить его сам.
      - Но?
      Демону, кажется, на миг стало неуютно. А может, у меня воображение разыгралось.
      - Как вы сами сказали, у вас есть друзья. И вы с ними общаетесь.
      Я кивнул, вновь оставив замечания при себе.
      - Не надо, - проговорил он.
      Тут уже у меня брови приподнялись сами собой.
      - Не надо? - повторил я.
      - Возможно, это слишком серьезное требование, особенно учитывая, что кое-кто из них может знать нечто такое, что не вредно было бы знать и нам. На самом деле я имею в виду - будьте осмотрительны.
      - Я...
      - Мы не хотим, чтобы это разошлось, понимаете? Все это слишком масштабно. Масштабнее Организации, и мы понятия не имеем, насколько, а также что оно захватит, что оставит в стороне и чем все обернется потом. Нечто настолько масштабное может изменить всю Империю, и даже сам Цикл, и нам не нужно, чтобы всякий двухгрошовый бандит болтал об этом, пока мы хоть что-то не выясним наверняка.
      Я задумался.
      - То есть вы пытаетесь сказать, чтобы я не упоминал об этом Крейгару.
      - И Киере.
      - Сомневаюсь, чтобы кому-то из них был интересен этот вопрос, или чтобы у них нашлись для меня полезные сведения.
      - Это значит, вы согласны?
      - Вы хотите, чтобы я сказал это прямо?
      - Да.
      - Хорошо. Я не буду об этом упоминать ни Крейгару, ни Киере, ни кому-либо еще в Организации.
      - А вашей бывшей жене?
      Во мне волной поднялось нечто, я даже не знаю, что. И когда волна схлынула, я проговорил:
      - Она не входит в Организацию.
      - Но раньше входила и все еще знает людей.
      - Только меня.
      - Вы в этом уверены?
      Я помолчал.
      - Послушайте, я тоже не знаю, что тут сгущается, но вы правы. На нас надвигается нечто масштабное, возможно, даже катастрофическое. Если я буду знать, что это такое, и что я смогу спасти жену и сына, убрав их из города или сообщив им некую информацию, которая, возможно, убережет их, я именно так и сделаю.
      - В таком случае вы можете удержаться до тех пор, пока и если не узнаете что-то в этом роде?
      Я вновь помолчал. Мне не нравилось, что есть нечто такое, чем я не могу поделиться с Коти. Но мы вроде как уже не вместе.
      - Хорошо, - сказал я, - согласен. Что еще?
      - Та иссола-бард, с которой вас видели.
      - Она тоже?
      - Она бард.
      Ну да, пожалуй; сообщить что-то барду - не лучший способ сохранить секрет.
      Он смотрел прямо мне в глаза, и у меня внезапно возникло подозрение: если я откажусь, эту проблему он решит сам. Организация редко ликвидирует тех, кто не связан с ее делами, но "редко" не значит "никогда".
      - Хорошо, - проговорил я, - согласен и с этим. Что-нибудь еще?
      - Другие ваши друзья. Сами знаете кто. Те, благодаря кому вы до сих пор живы.
      Это уже невежливо, однако я не мог сказать, что он неправ.
      - А с ними что?
      - Они - как раз те, кто многое знают, многое узнают и, может статься, имеют представление о том, что есть и будет.
      - Ну да.
      - Мы бы хотели, чтобы вы сообщили нам все, что узнаете.
      - Этого обещать не могу.
      - Но?
      - Ну да, ладно. Буду иметь в виду и сообщу то, что смогу.
      - Устраивает. Я тут рядом поставлю дежурить несколько человек - волшебников. На случай, если Левая Рука все же найдет вас.
      - Рядом - это где именно?
      - Один пост будет через дорогу, второй - в сотне шагов справа, если выйти наружу, и еще один с обзором на боковой вход.
      - Хорошо. Я знаю, что это не по доброте душевной, но все равно благодарю.
      Он кивнул. Красноречивый сукин сын.
      - И еще одного человека пришлю прямо сюда. Нужно, чтобы вы влезли в его голову и позволили ему влезть в вашу, так что если что-нибудь возникнет, вы смогли бы побыстрее отправить мне сообщение.
      - Конечно, - согласился я. - Но, собственно, мы это можем сделать напрямую, вы и я.
      - Пожалуй, вот только я не готов сейчас допустить вас к себе в голову.
      Я позволил усмешке тронуть свои губы.
      - Ваш человек знает, как помешать подслушиванию?
      - Да.
      - Хорошо.
      - Тогда все, - сказал он. - У вас есть еще что-нибудь?
      Я покачал головой.
      - Что ж, хорошо. Будем на связи.
      Без дальнейших расшаркиваний Демон встал и вышел он. Я не стал его оскорблять вопросом, найдет ли он выход. Было у меня неприятное ощущение, что рано или поздно одному из нас придется попытаться прикончить другого. Хорошая новость в том, что ощущение такое в моей жизни работает не так чтобы надежно.
      
      АНТРАКТ
      "ПЛАЧУЩИЙ ПАЯЦ"
      
      Театр многогранен, но главное, по крайней мере на Северном холме - структура. Физическое местоположение. Здание со стенами, крышей, дверями, лестницами и даже парой окошек высоко с восточной стороны, где расположен кабинет продюсера.
      "Плачущий Паяц" возведен из блоков заклинита, доставленного из карьера за три сотни миль к северо-востоку за тысячу с лишним лет до Междуцарствия, когда Адриланку полагали чем-то вроде культурного болота. Виконт Адриланкский, некий тиасса по имени Алерак, услышал об этом во время визита в Драгаэру. Алерак, не согласный с данным определением вплоть до нанизывания на свой меч сообщившего ему об этом дзурлорда, тем не менее, согласился с необходимостью что-то предпринять на сей счет, когда вернется домой.
      Вследствие чего Алерак организовал фонды, которые затем шли на строительство библиотек, музеев изящных искусств, концерт-залов и театров.
      "Плачущий Паяц" строили на протяжении четырнадцати лет, изначально им владела небольшая команда орков, которые одними из первых подставили ведра, когда виконт Алерак пролился золотым дождем. Холмистый район Адриланки (а вернее, сразу за чертой тогдашней Адриланки) состоял в основном из суглинка, так что не составляло никаких сложностей зарыться в толщу холма насколько понадобится, чтобы у театра хватило рабочего пространства. Прорыли также туннели, соединяя "Паяца" с театрами "Высокая Гавань" и "Устричный", впрочем, позднее их закрыли. Театры эти тогда называли "Троицей", но данный термин вышел из употребления, когда Адриланка раздалась вширь и включила в себя этот район, что произошло во времена Междуцарствие и позднее.
      Архитектор, которому мы обязаны всем видом "Паяца", некий валлиста по имени Дувин-Тали, был влюблен в массивные золоченые купола и винтовые лестницы раннего Тринадцатого Цикла, что, собственно, и обеспечило уникальный облик театра, если сравнивать с более простым функционалом двух других воплощений "Троицы".
      Театр, однако, претерпел значительные изменения, хотя времени с его основания прошло не так много. Садик на заднем дворе исчез, его сменили склады костюмеров. Салон на верхнем этаже, что некогда славился импортными винами и ойшкой, закрыли и перестроили, организовав там кабинет режиссера, склады осветителей, кабинет цветоосветителя и небольшую комнату отдыха для рабочих сцены, каковой фактически и не пользуются.
      "Плачущий Паяц", с его характернейшией рельефной семифутовой физиономией клоуна на фасаде над парадным входом и нависающим над ним открытым балконом, смотрит на Листопадную улицу с видом радушным и опасливым, беспокойным и успокаивающим, словно сообщая: я могу провести вас по таким местам, куда сами вы ни за что не отправились бы, однако всегда в итоге приведу обратно.
      Ибо взять вас в путешествие и привести обратно, уже измененными - это именно то, для чего предназначен театр в лучших своих воплощениях.
      
      6
      
      ДЕНЬ 2 АКТ 1 СЦЕНА 2
      
      Летра Савоуд:
      При дворе нынче странные крутят дела,
      И уйти не могу - я присягу дала.
      Я приказ получила, но как все исполнить - не знаю.
      Что случилось - не в силах никто изменить,
      Что случилось - уже от людей не укрыть;
      Так кипящей водой на котле крышку приподнимает.
      Император велит: слухи - остановить.
      Волшебство я любое могу сотворить,
      Я готова одна против тысячи встать -
      Но нет средства, чтоб людям не дать языки развязать!..
      
      Хор (Придворные):
      Слово Императора - золотое слово.
      Мы его не любим, да, но все под его кровом
      Вместе обитаем мы и вместе процветаем.
      Помоги Империи, твою мы славу знаем.
      А если не получится, уже не наше горе;
      О, Темная Владычица, погибель для героев!..
      
      Летра:
      Ох, всех бы вас да вышвырнуть в Великое бы Море!..
      
      Так, как было - солдатам нельзя поступать:
      Выиграв бой - проигравших нельзя убивать,
      Даже если там был просто сброд ополченцев безродных.
      Я хотела, как должно, проблему решить,
      Покарать всех виновных и правду раскрыть;
      Мне ж велели - подальше все спрятать от прессы свободной.
      ...Только им бесполезно о должном твердить,
      Чушь любую друг другу готовы скормить,
      Лишь бы вид благонравный иметь при дворе...
      Мне б все бросить да скрыться в своей недоступной горе!..
      
      Хор (Придворные):
      Слово Императора - золотое слово.
      Мы его не любим, да, но все под его кровом
      Вместе обитаем мы и вместе процветаем.
      Помоги Империи, твою мы славу знаем.
      А если не получится, уже не наше горе;
      О, Темная Владычица, погибель для героев!..
      
      Летра:
      Ох, всех бы вас да вышвырнуть в Великое бы Море!..
      
      (На мостике)
      
      Сенешаль при дворе - как всегда, медоуст;
      Знаменосец - скучней, чем ободранный куст;
      Интендант в казначействе - проныра и вор,
      А привратник надежнее каменных гор.
      Все, что вскроет Держава - объявит герольд,
      Виночерпий услужливо кубки нальет,
      А Хранитель Сиденья... вот правда, друзья,
      Он работает тем, чем похвастать нельзя.
      
      Валенда:
      С каждым днем все сложней все в секрете держать...
      Вам задание ясно? Тогда - выполнять.
      
      Летра:
      Повеление ясное выдали вы.
      (в сторону)
      Только сделать такое - и боги не властны, увы.
      
      Валенда:
      Впереди вас дорога нелегкая ждет,
      Собирайтесь - и сразу, не медля, в поход,
      Безопасность Империи - в ваших руках!..
      
      Летра:
      Ох, как часто мне так говорили в минувших веках...
      
      Придворные:
      Как там все обернется - и не угадать,
      Но не нам ведь, а ей за провал отвечать.
      
      Валенда:
      С благодарностью служит Державе она.
      
      Придворные:
      Благодарная, служит Державе она.
      Благодарная, служит Державе она!
      
      Летра:
      Этот двор и его обитатели - куча дерьма!
      
      Хор (Придворные):
      Слово Императора - золотое слово.
      Мы его не любим, да, но все под его кровом
      Вместе обитаем мы и вместе процветаем.
      Верную Империи, тебя мы с детства знаем,
      И лучшей жертвы не сыскать, как только все раскроют -
      О, Темная Владычица, погибель для героев!..
      
      Летра:
      Ох, всех бы вас да вышвырнуть в Великое бы Море!..
      
      * * *
      
      Когда Демон ушел, я поднялся, затем передумал и сел обратно. Еще пару минут размышлял над тем, что мне сообщили. А сообщили немало. В итоге я решил пока все это отложить. Заметил, что книга по-прежнему у меня; я открыл ее, потом закрыл, побарабанил пальцами по обложке. Вернулся обратно на сцену, там никого не было; что-то рановато они сегодня вечером закончили, но мне-то откуда знать, как надо? Так что вся сцена оказалась в моем единоличном распоряжении. Я с минутку постоял там, что вновь вызвало в памяти не столь уж давние события##, и быстро встряхнул головой, избавляясь от таковых. Вокруг никого, и света почти нет, как-то даже чуть страшновато, и я поспешил оттуда уйти, пока Лойош не начал потешаться надо мной. Сапоги мои громыхали по сцене очень гулко; наверное, во время представления они кладут тут какой-то ковер, а то всякий раз, когда кто-то пройдет от одного края к другому, все слова и песни заглушит.
      
      ## См. "Валлиста".
      
      Примерно на середине я остановился и медленно развернулся, пытаясь представить себе, каково это, когда в зале заняты все сидения, и все смотрят на меня, слушают меня. Да, пожалуй, вот это и правда может быть страшновато. И восхитительно. Я, впрочем, не ожидал, что подобное станет моим будущим, да оно и к лучшему.
      Лойош хранил молчание, из чего я сделал вывод, что он также глубоко ушел в раздумья. Необычно для него. Ротса на моем левом плече неспешно и размеренно переминалась с ноги на ногу; по ощущениям - похоже на массаж, а массаж мне нравится. Я заметил, что поглаживаю пальцами рукоять Леди Телдры, и убрал руку.
      Сошел со сцены, вновь отметив гулкое эхо, породжденное моими сапогами в просторном пустом зале. Вероятно, все-таки у актеров особая обувка.
      Кстати, о гуле: в мастерских вовсю стучали молотки. Я решил, что они там слишком заняты и мешать им не стоит, и прошел дальше.
      Миновал стайку актеров, что развалились в одной из комнат отдыха и пили воду. Странное дело, у актеров вроде как репутация запойных пьяниц, а я, пока тут сижу, даже бутылки вина ни у кого не видел. Я плеснул воды и себе.
      - Полтора в один не так плохо, - сказала одна, явно тиасса. - У Песчаника старик Ментра заставлял нас работать три в один. Вот это было жестко.
      - Как ты вообще до премьеры дотянул? - вопросил креота.
      - Он нам дал отдохнуть денек после последней репетиции до вечера премьеры.
      - Глупо как-то, - заметил другой креота. - Сделал бы два в один, и...
      - Знаю, знаю. Но это Ментра. У него свои теории.
      Тут один из актеров посмотрел на меня, а за ним и все остальные.
      - Простите, - проговорил я, - я не помешал?
      - Нет, - отозвалась тиасса, - мы просто болтаем о расписании генеральных репетиций.
      - Что за расписание такое?
      - Генеральная репетиция - все точно как на живой постановке, только без зрителей. Многие режиссеры любят уплотнять расписание. Нам предстоит пройти трехдневную постановку за два дня.
      - А это не утомительно?
      Рассмеялись сразу несколько.
      - Восемь часов без перерыва два дня кряду? Ну да, можешь назвать это утомительным, - фыркнула тиасса.
      - Тогда зачем они так делают?
      - А зачем, - вопросил тсалмот, - режиссеры вообще что-то делают?
      - Все нормально будет, - сказал другой тсалмот, оказался под перекрестным прицелом всеобщих взглядов. - Черт. Прошу прощения. В смысле, все мы умрем. - Поднялся, вышел из комнаты, развернулся, трижды стукнулся лбом о дверной косяк, затем постучал по той же двери кулаком, как выходец с Востока, и вновь вернулся. Снова опустился в кресло, и только тогда все расслабились; я же предпочел не задавать вопросов, ответы на которые мне совершенно не нужны.
      Они продолжали болтать о том, о сем, а я просто болтался рядом и узнал, что такое "дублер", и что актеры очень уважают рабочих сцены, хотя сами их уважением отнюдь не пользуются, что дирижеры очень странный народ, что продюсеры не нравятся никому и никогда, и что о режиссерах не всегда говорят так уж уважительно.
      Впрочем, разговор получился интересный, мне даже захотелось, чтобы тут была Сара, и я бы потом смог обменяться с ней впечатлениями.
      Через некоторое время вошел еще один парень, похожий на орку, что меня удивило. Кивнул всем, они кивнули в ответ, но невозможно было не понять, что атмосфера в комнате стала заметно холоднее. Разговор быстро завершился и актеры рассосались прочь, оставив меня наедине с оркой.
      - Я Влад, - сказал я.
      Он кивнул.
      - Монторри.
      - Они тебя не любят?
      Он замешкался с ответом, вероятно, думая, стоит ли возразить, а может, обидеться, но в итоге просто признался:
      - Они думают, что я получил главную роль из-за того, что мой дядя хозяин труппы.
      - А, - я хотел спросить, правда ли это, но подумал о своем кинжале и решил этого не делать. Но он так и так ответил.
      - Я справлюсь.
      - Думаю, только это и важно. Не ожидал увидеть орку на сцене.
      Он пожал плечами.
      - Не только ты.
      Прямо даже захотелось, чтобы он мне понравился, просто потому, что он, кажется, единственный орка, который не был со мной груб.
      - Ты мне вот что скажи, - проговорил я, - это театр так меняет суть некоторых людей, или просто именно такие люди сюда и приходят?
      - Не знаю. Наверное, и то, и то.
      - Быть может.
      - Ходит слушок, ты тут прячешься.
      - Ага.
      - От чего?
      Что ж, раз уж я начал задавать неприятные вопросы, не стоит жаловаться, что и он ответил тем же.
      - От людей, которым я не нравлюсь.
      Он улыбнулся.
      - Сотня золотых, и я не стану распространять слух, что ты здесь.
      Я фыркнул и добыл стилет из сапога.
      - Я тут только что узнал, что значит "дублер". У тебя такой есть?
      - Я пошутил.
      - Ага, - согласился я, - я тоже. - И убрал стилет на место.
      После этого ему вроде бы стало несколько неуютно, так что он вскоре вышел вон, оставив меня в привычном обществе моих дружков.
      "Думаешь, он шутил, Лойош?"
      "Думаю, шутил, если только ты бы не решил дать ему сотню."
      "Ну да, я вот так и подумал."
      Похоже, время было уже позднее. Жизнь театра, как я обнаружил, имела собственный ритм и пульс. Не как у небольшого города, что я ощущал в недрах Императорского Дворца, и не как у города как такового. Но тут был хаос, и порядок внутри хаоса, и хаос внутри порядка; курсирующие туда-сюда посыльные, различные не связанные вроде бы группы, работающие раздельно и встречающиеся с целью обмена плодов своих трудов, времена громкие и времена тихие, и сооружения, движения и речи, за которыми стояли почти ощутимые образы и схемы. И еще тут было вполне уютно; ну, если бы я не был мною и не находился в нынешнем своем положении, а так я вполне мог представить себе, что чувствую себя тут как дома, а мои напарники, будь то актеры, музыканты или технический персонал, становятся моей семьей.
      Да, я мог представить себе такое, в иной жизни.
      Я вернулся в свою нору и заснул.
      
      * * *
      
      Кресло свое Демон любил, как другие любят своих детей или домашних животных. От одного взгляда на него на сердце теплело. Большое, мощное, с многослойной плотной обивкой, с подлокотниками, что заключали его в объятия как возлюбленная. И хотя быстро выбраться из этих объятий было непросто, он полагал, что вряд ли возникнет ситуация, когда такое ему может потребоваться, по крайней мере - не здесь, у себя дома, в личном кабинете, в окружении любимых книг. Изрядной частью то были сборники поэтов Шестого Цикла, а еще - свежие труды по философии переходного периода, каковой он начал интересоваться с некоторых пор. И что бы ни творилось вокруг, когда Демон сидел в своем кресле за прекрасным письменным столом из тика и мрамора, он чувствовал, что с миром все в порядке, по крайней мере - прямо сейчас.
      В данном случае он позволил себе еще на миг отдаться этому ощущению, ибо предвидел, что вскоре все станет очень и очень неуютным, а предвидениям такого рода он предпочитал доверять. Затем глубоко вдохнул носом и медленно выпустил воздух через рот, как его учили много лет назад.
      Взял со стола чистый лист бумаги, окунул перо в чернильницу и написал два имени. Взял со стола колокольчик из серебра и обсидиана и вызвал Кессу, который словно ожидал тут же за дверью - как, скорее всего, и было. Тот вошел и кивнул.
      - Добудь мне Жиндена, - велел он. - Он мне нужен прямо сейчас, есть особое задание. Затем подними информацию о театре на Северном холме, называется "Плачущий Паяц", выясни, сколько стоит выкупить здание и как скоро мы можем провести эту операцию. Если там все просто и цена разумная, я готов уже завтра утром закрыть сделку. - Передал ему лист бумаги. - А потом найди, на кого работают эти двое. Мне нужно поговорить с их боссами.
      Кесса взял бумагу и скользнул взглядом.
      - Искреца я знаю, - сообщил он. - Работает на нас, ходит под Долговязым.
      - Хорошо. Тогда пусть Долговязый заглянет ко мне.
      - Сегодня вечером?
      - Завтра к полудню вполне подойдет, не будем портить бедняге вечер. Если мы в итоге купим театр, позаботься, чтобы успели и то, и то.
      - А покупка театра решит проблему Талтоша?
      - В основном, полагаю, да. Если вдруг вылезет недостаток финансов, я могу убедить Крестина и Искреца немного добавить.
      Кесса кивнул и уточнил:
      - Вы хотите приобрести театр на свое имя? Потому что если нет, даже нет нужды...
      - Нет, я хочу записать его на себя.
      - Хорошо. Что-нибудь еще?
      - Как там идут дела со сделкой?
      - С какой сделкой?
      - Кесса, у меня нет настроения на глупости.
      - Прошу прощения, милорд. Дела выглядят прилично, весть разошлась - и да, из рук в руки скоро перейдет уйма денег. Я знаю, что в некоторых бухгалтерских конторках нанимают дополнительный персонал, а у спекулянтов уже слюнки текут.
      - Кстати, о слюнках, что там у нас с поставщиками провизии?
      - Все устроено, подготовку, вероятно, уже начали.
      - Вот и ладно. Я ни о чем не забыл?
      Кесса покачал головой.
      - Не думаю. Завтра утром еще раз все просмотрю, вдруг что всплывет, но пока вроде все покрыли.
      - Хорошо, хорошо.
      - Что-нибудь еще?
      - Нет, это все. Да, как там Чара?
      - Ей гораздо лучше, спасибо. Я передам, что вы спрашивали о ее самочувствии.
      Кесса удалился без дальнейших церемоний, а тот, кого называли Демоном, поудобнее устроился в кресле и задумался о метафизических вопросах.
      
      * * *
      
      Несколько часов спустя я пожалел, что Крейгар больше на меня не работает, а то б я тут же удвоил его зарплату, потому как - да, кто-то принес мне кляву. Настоящую, всамделишную кляву. Полную кружку, Вирра побери. Чтобы выпить ее, я нашел укромный тайничок, примерно как орка, которому нужно подсчитать монеты. Хвалебных мыслей в адрес Крейгара у меня при этом было столько, что вы себе такого от меня и представить не можете.
      Допив кляву, я вновь появился наверху, чувствуя, что с миром все в полном порядке. И даже предполагаемый хореограф, который пел, какие, мол, все эти актеры неуклюжие, не портил мне настроения, хотя и дал повод задать пару вопросов ожидающим своей очереди членам труппы, собственно, так я и узнал, кто такой хореограф. Ха, теперь, если я вдруг окажусь в ситуации, где от жуткой смерти меня сможет спасти лишь знание, кто такой хореограф, я вообще буду с благодарностью вспоминать нынешний момент.
      Женщина, которое все это мне пояснила, худенькая и с очень коротко обрезанными волосами - вопреки ее цветам и оттенку кожи, я даже не сразу понял, что она атира. Потом я удивился, что вообще атира делает в составе театральной труппы. В смысле, она ведь должна быть волшебницей, так? А сколько я понимаю, волшебство в театре не работает. Если Сара ошибалась, мне нужно подумать, могу ли я тут спокойно спать. Или вообще тут оставаться.
      Во время репетиций общаться вполголоса, похоже, было приемлемо, во всяком случае, во время предыдущего разговора на нас никто не косился. Так что я спросил:
      - Если не против моего любопытства - кем ты тут работаешь?
      - Осветителем, меняю цвета, - сказала она с таким видом, словно я должен быть впечатлен.
      - Э. Так, позволь предположить - ты отвечаешь за лучи освещения и смену их цвета?
      Взгляд ее был еще тот.
      - Правильное предположение.
      - Это требует волшебства?
      - Не знаю, как еще можно изменять цвет световых лучей.
      - Я думал, в театре волшебство невозможно.
      - Так и есть, - сказала она, - исключение - для тех, кто накладывает защиту от него.
      - О, - проговорил я, - то есть именно осветитель, меняющий цвета, накладывает заклинания, препятствующие волшебству?
      - А кто ж еще? - вопросила она, мол, только идиот такого не знает.
      - Э, да.
      "Босс, правду сказать, мне уже даже неуютно становится, тут все ведут себя с тобой так вежливо."
      "А как же Искрец?"
      "Ну, почти все."
      Я бы представился ей, но ответь она этаким презрительным фырканьем, мне бы пришлось ее убить или сотворить нечто схожее, что вряд ли помогло бы успеху моих планов, так что я просто кивнул и двинулся дальше.
      Да, с годами я стал куда менее резким, но я - все еще я, понятно?
      Я вышел в вестибюль, поскольку Демон сказал, что пошлет ко мне своего человека, а действует он обычно быстро. В этом вопросе я не ошибся; ожидать его появления мне не пришлось и получаса, по Державе.
      Пожилой, точно за две тысячи лет, повислые плечи, пальцы на левой руке чуть шевелились, словно поглаживая нечто невидимое и закрепленное на ноге. Опасным он не выглядел, однако полагаться на это впечатление я не собирался: масса парней специально работают над тем, чтобы выглядеть крутыми, но другие не менее тщательно стараются выглядеть безобидными, так что тут не угадаешь.
      - Вы Талтош, - произнес он это правильно. - Я Жинден. - Странный какой-то акцент, этак намеренно забавный, возможно, он специально практиковался именно в таком ключе, примерно как я оттачивал свое остроумие.
      Я кивнул типу с забавным акцентом и сказал:
      - Пройдемте в мой кабинет.
      Он последовал за мной, а я сообщил через плечо:
      - Я вообще-то пошутил. Здесь у меня кабинета нет.
      Объяснение было воспринято, сколько я видел, примерно так же, как и шутка, то есть никак, и я решил на этом и закончить. Хотя должен сказать, мне несколько обидно, когда мое отточенное годами остроумие не приносит желаемого результата.
      С чем мне в этом месте повезло, так это с кучей небольших комнатушек на нижних ярусах. И стены там довольно-таки толстые. Вот так вот навскидку, возможно, их специально такими устроили, чтобы актеры могли попрактиковаться в пении, не мешая друг другу и посторонним. Могу ошибиться, конечно. Но для моих целей - то, что надо.
      - Демон все объяснил? - уточнил Жинден.
      - Да. Нам надо настроиться друг на друга, чтобы я как можно быстрее сумел отправить ему сообщение в случае, ну, в общем, если понадобится.
      - Да, - подтвердил он.
      СТранное дело, руки мои дернулись, а желудок чуть свело, когда я потянулся, чтобы снять амулет, которого уже не носил. Забавно, как привычки управляют нами, да?
      Отстегнув ножны с Леди Телдрой, я положил ее на стол перед собой, ладонью касаясь рукояти. Он посмотрел на клинок, потом на меня.
      - Вы знаете, что это такое? - спросил я.
      - Да, - ответил он. - Мне сообщили. Не беспокойтесь. У меня нет иных распоряжений, кроме настройки для общения.
      - Хорошо, - согласился я, - тогда этим и займемся. Полагаю, вы знаете, как, потому что я - не очень.
      Он кивнул.
      Скажу вам, было странно. Обычно, со временем, знакомясь с человеком, вы в конце концов представляете его себе достаточно хорошо, чтобы появилась возможность псионически общаться с ним. А вот намеренно настраиваться для этого - как-то забавно. Я об этом не подумал, когда Демон высказал сию мысль, а сейчас стало несколько неудобно.
      К счастью, ощущение это никогда мне не препятствовало что-либо сделать.
      
      * * *
      
      "Когда начала раскручиваться вся эта история, журналист-креота по имени Нестрон из Плоткарсы, он же "Плотке", как подписывался в статьях, которые поставлял в газету "Придворные сплетни", был тем, кто сообразил и посмел взять интервью у Сетры Лавоуд. Изрядная часть интереснейших аспктов данного действа - а именно, как он с ней связался, и объяснил, чего хочет, и откуда вообще у него родилась сама мысль, - увы, Плотке попросту даже и не подумал записать. С другой стороны, то, что он зафиксировал в письменном виде, было куда важнее.
      Интервью имело место в "неупомянутом месте вблизи Изнанки, но не в ней самой" и, опять же согласно Плотке, продолжалось более десяти часов. Он в высшей степени уважительно отзывался о Сетре за то, что та дала четкие и прямые ответы на все вопросы журналиста, включая и собственные усилия выполнить пожелание Его Величества помешать раскрытию истории. Некоторые из этих усилий, по ее же собственным словам, легко могли послужить причиной для судебного преследования, однако не так уж невозможно, что она имела должную уверенность в своих значительных силах, как и в своем статусе, и потому сделала вывод, что никаких действий против нее предпринимать не станут, в чем оказалась совершенно права.
      Опубликованное интервью отозвалось волнами потрясений во всем городе, и в первую очередь - при дворе. Сетру ни в чем не обвинили открыто, но немедля изгнали, как выразился Его Величество, "в свои владения", и столь же немедля арестовали самого Плотке, а "Придворные сплетни" закрыли. Когда историю эту подхватили другие издания, у них под дверью немедля возникли гвардейцы Лиорна. Из почти сотни известных нам тогдашних газет и журналов шестьдесят перепечатали статью Плотке более-менее без изменений, и пятьдесят девять были тут же закрыты до тех пор, пока владельцы не пообещают более данный сюжет не развивать, или как минимум согласовывать все описания с интересами Империи. Сорок одно согласие было получено, двадцать восемь прекратили издаваться. Последняя же газета, "Фексовы Кексы", была попросту уничтожена вместе с редакцией и типографией вследствие наводнения и внезапного прорыва плотины. Все свидетельства, как современников, так и при последующих расследованиях, сходятся, что наводнение было чистым совпадением и просто сэкономило Империи толику хлопот, хотя потом стали утверждать, что тут-де поработали волшебники-заклинатели, и рассматривали данное событие как еще одно свидетельство беспощадности императора. Суть, однако, в том, что Империя вполне эффективно закрыла все источники, распространяющие информацию.
      И это в рассматриваемом деле было последним, что Империя вообще проделала эффективно..."
      
      * * *
      
      - Сядьте, - проговорил Жинден. - Расслабьтесь. Глаза держите открытыми и продолжайте смотреть на меня. Ничего специально высматривать не нужно, просто смотрите.
      Я так и сделал. Красавцем назвать его было сложно: нос слишком маленький и острый, глаза слишком близко посажены, подбородок явно маловат.
      - А теперь, - сказал он, - сосредоточьтесь у меня на лбу и изобразите, будто смотрите сквозь него.
      - Э...
      - Постарайтесь как только можете. И одновременно вообразите металлическую пластину, что прикрывает ваш собственный лоб, а затем приподнимите ее.
      Мне как колдуну такие вот игры разума должны быть не в новинку; полагаю, озадачило меня частично то, что от драгаэрянина я такого не ожидал - волшебство, в моем представлении, должно быть более... механистично, что ли.
      Но я сделал все, как он сказал, так хорошо, как мог. И где-то через минуту уточнил:
      - Уже должно что-то случиться?
      - Нет, пока нет. Это подготовка.
      - Хорошо.
      "Босс, ты уверен во всем этом?"
      "В чем? Пустить к себе в голову незнакомого типа? Конечно. Он ведь работает на того, кому я совершенно не доверяю, так о чем тут вообще волноваться?"
      "Босс?"
      "Я рассчитываю, что ты будешь бдить, приятель. Хотя бы намек, что он творит больше, чем мы оговаривали, и Леди Телдра преподаст ему урок хороших манер."
      "Лады." - Слишком убежденным Лойош не казался.
      - Вы родились в Империи? - поинтересовался Жинден.
      Я начал было сочинять уклончивый ответ, а потом понял, что это, вероятно, часть процесса, а потому сказал:
      - Да. Сюда пришел мой прадед, когда дед был еще ребенком. А вы родились в Доме Джарега или присоединились потом?
      - Родился, - ответил он. - Унаследовал баронство от матери.
      - Старший ребенок?
      - Единственный.
      - А баронство настоящее?
      - Нет, сугубо бумажное. А ваше владение настоящее?
      - Ага, годовой доход где-то в несколько империалов. Никогда там не был, да и неохота.
      - Но у вас также есть имперское графство, не так ли?
      - Ага, там я гостил несколько лет назад. Милое и пасторальное.
      - Доход с него приличный?
      - Не особенно. Тому, кого я там поставил главным, лень возиться со сбором налогов.
      - Но с целого графства должно бы выйти неплохо.
      - Там большая часть территории занята горами. Когда-нибудь подумывали обзавестись настоящим земельным владением?
      - Думал, может, однажды и устрою такое. Продолжайте смотреть на меня и продолжайте открываться.
      - Кстати, мне нравятся ваши сапоги.
      Жинден на миг опустил взгляд. Они были довольно схожи с той обувью, что я носил, когда путешествовал - мягкие, но крепкие, голенище стянуто кожаными ремешками. Общий стиль его явно не беспокоил, а еще он в ближайщее время не планировал садиться в седло. Я тоже не планировал передвигаться верхом, вообще.
      Мы пообщались на тему лошадей и почему они нам не нравятся.
      Отсюда, естественно, перешли на иные способы перемещения, и я поведал ему, что выходцев с Востока тошнит от телепортации, только вот лично у меня есть сработанный дедом амулет, который это предотвращает. Далее речь зашла о волшебстве вообще и как долго он ему учился, а потом я почувствовал нечто вроде осторожного прикосновения пальцами к своему сознанию и отстранился.
      - Откройтесь снова, - сказал он, - и в то же время потянитесь ко мне.
      - Ага, - кивнул я, - просто растерялся.
      Он кивнул, и я сделал так, как он сказал, и...
      "Вот и все, господин Талтош."
      И правда, все. Я чувствовал, что Лойош пребывает в полной готовности, высматривая любые признаки того, что он пытается что-то провернуть, коль скоро в моей голове возникло нечто вроде бреши для него. Но Жинден играл честно.
      "Тогда все, - мысленно же произнес я. - Хорошо. Я свяжусь, если будет что сообщить Демону."
      "Аналогично," - кивнул он и встал.
      Я вернул Леди Телдру обратно на пояс и проводил нового друга, ну или, скажем так, близкого знакомого, обратно к выходу, потому как отыскать в этих лабиринтах правильный маршрут не так уж просто. Когда он удалился, я сверился с Державой; весь процесс у нас занял около часа. И теперь я знал, как такое сделать. Мне всегда нравилось узнавать новое. И это уже второе мое новое приобретение за последние два дня, причем, полагаю, знать, как настроиться для псионического общения с незнакомцем, с куда большей вероятностью сохранит мою жизнь, нежели иметь представление о том, чем занят хореограф.
      Да, как-то я куда больше стал задумываться о сохранении собственной жизни, чем несколько лет назад. Забавно, с чего бы.
      Интересно, когда Жинден вновь появится на связи, и с каким новым вопросом. Нет, конечно, всегда есть вероятность, что новость окажется приятной, но - часто ли подобное случается?
      Я прошел в зрительный зал и немного поболтал с Котой, который друг Сары. Он попытался выяснить, от чего я тут прячусь, но делал это вежливо и не настаивал. Потом мы обсудили музыку, о которой я знал больше, чем он ожидал. Естественно, всплыло имя Сары, и я спросил, как они познакомились, и мы поговорили уже о ней. Я спросил, как обычно музыканты взаимодействуют с актерами, и вот тут ему пришлось подумать над ответом.
      - Это ведь труппа, понимаешь?
      - Э, не очень. В смысле не полностью.
      - Они держатся вместе. Актеры, в смысле. Актерский состав и рабочие сцены всегда те же самые, неважно, что они играют, а уже для конкретной постановки нанимают музыкантов и кого им там нужно еще.
      - Но разве в труппу входят не все?
      - Вовсе нет, иногда продюсер снимает здание, нанимает режиссера, нанимает актерский состав и работников, делает постановку, а потом - все, разбежались.
      - А.
      - Я к тому, что в такой вот труппе, когда они всегда вместе и, в общем, очень тесно связаны, и я как музыкант не то чтобы чувствую себя частью коллектива.
      - Странно. Мне-то показалось...
      - Что?
      - Меня вот честно удивило, как тут все ко мне дружелюбно относится. Я-то выходец с Востока и правда к такому не привык.
      - А, это. - Он пожал плечами. - Просто в театре такой народ. Они сами считают себя изгоями общества, понимаешь? Неважно, кто в каком Доме родился, от тех, кто принадлежал к благородным Домам, скорее всего уже отреклись. Так что здесь всегда дружески примут еще одного изгоя, понял, о чем я?
      - Что, даже осветительница, которая меняет цвета?
      - О нет. Этих всегда нанимают для постановки. Они не часть труппы, не больше, чем музыканты.
      - Ха. Интересно.
      Потом кто-то его позвал. Мы оба посмотрели в ту сторону, тиасса указала на него, потом подняла руку, растопырив пять пальцев. Я перевел взгляд на Коту, который как раз ей кивнул.
      - Похоже, начинаем снова.
      - А это кто?
      - Резза, она у нас дирижер.
      - И как с ней работается?
      Он вновь пожал плечами.
      - Лучше, чем кое с кем еще. Но ненавидит, когда ее заставляют ждать. Пообщаемся позже.
      - Ага.
      И я задумался об истории, о той книге, что дала мне Сара. Не отрицаю, интересно. Мой интерес к истории Империи всегда был легкий и не совсем искренний, просто потому, что я знаком с Сетрой Лавоуд, которая сама бывала частью этой долгой-долгой истории. Я мог, конечно, представить, как я просто сижу и читаю исторические труды. Было бы неплохо. Но это "неплохо" - для джарега, а я, кем бы нынче ни являлся, джарегом быть точно перестал.
      Ах да, наверное, стоит пояснить: боссы всегда мечтают заработать такую кучу денег, чтобы уйти на покой и жить в роскоши и без забот; почему-то ни у кого не получается.
      И этим, я внезапно понял, Демон и отличается от остальных: он совершенно не намерен уходить на покой. Он делал то, что хотел, и ему нравилось, и он это знал. Поэтому, наверное, он мне и нравился больше, чем следовало бы. Интересно, сумею ли я когда-нибудь стать примерно таким же. Учитывая все обстоятельства, не слишком вероятно.
      Пока же я по-прежнему ожидал плохих новостей.
      Чтобы добраться до меня, им понадобилось всего часа два.
      
      7
      
      ДЕНЬ 2 АКТ 1 СЦЕНА 6
      
      Журналист:
      Что ж - прощай, Плотке,
      Да, прощай, Плотке,
      Печально, право, что ведут тебя в тюрьму.
      Ты правдоруб, Плотке,
      Ты сам сглупил, Плотке -
      И там, где будешь ты сейчас,
      Не зазвучит уж твой рассказ.
      
      Возможно, суд скажет,
      Что ты шпион вражий,
      Но мне отсюда дела нет до твоих бед.
      А я пером верным
      Построю ка-рьеру,
      На лжи и лести пробиваясь в высший свет.
      Ведь я - не ты, Плотке,
      Мне не заткнут глотку,
      Раз сочиняю я лишь так, как хочет трон.
      И твой позор, Плотке,
      С моей руки легкой
      Войдет в известный всей Империи шансон.
      Ах, бедный мой Плотке,
      Твой гонорар - плетки,
      Я ж с удовольствием плоды твоих трудов
      Себе все при-свою
      И получу - вдвое,
      И пусть в сраженьях льют другие пот и кровь!..
      
      * * *
      
      "Жинден?"
      "Да."
      "Что-то случилось?"
      "Здание приобретено."
      "Кем?.."
      "Прошу прощения. Покупатель - Демон, как и планировали."
      "Это отличная но..."
      "А еще у нас имеется весьма расстроенный лиорн."
      "Уж конечно."
      "Он знает, кто вы."
      "Откуда?"
      "Мы не знаем."
      "А почему вы решили, что он меня знает?"
      "Слышали, как он поминал выходца с Востока, что сидит в театре."
      "Хм. Ладно. Спасибо за предупреждение."
      Так, значит, тот лиорн, с которым я не желал драться, почти наверняка уже собирается меня прикончить. Или просто намерен угрожать мне таким образом, чтобы в итоге я попытался прикончить его. Неважно. Оба варианта не ахти.
      В вестибюле, просторном и открытом, все шансы на его стороне; в зрительном зале, среди рядов сидений, ему будет сложнее, плюс у меня появится возможность что-нибудь в него швырнуть.
      Я проверил все пригодные для метания штуковины, которые остались при мне, и пожалел, что их так мало.
      С другой стороны, он ведь не знает о моем тайном вооружении.
      "Ты бы лучше не думал о Леди Телдре, босс."
      "Я вообще-то и не думал, но пожалуй, и ее тоже стоит учесть."
      Найдя одну из туалетных комнат, я с помощью насоса плеснул себе в лицо немного воды, вытерся и поднялся по лестнице. Далее я не сразу сообразил, что тот, кто поет на сцене - это вроде как гример. Интересно, а у билетеров тоже песня будет? Все возможно. Я снова проверил свое вооружение и прошел дальше, пока дверь в вестибюль не оказалась в десяти футах от меня. Десять футов - наилучшее расстояние для броска ножа.
      Я правда не хотел драться с тем парнем, но знаете, такой выбор не всегда делаете вы, вот в чем суть-то.
      А с другой стороны, я был почти уверен: что бы лиорн не намеревался со мной сделать, мое местоположение Левой Руке он вряд ли выдаст. Он один, я вооружен, в крайнем случае - пущу в дело Леди Телдру, а уж Лойош и Ротса крайностей дожидаться не будут. Так что - давай, лиорн, покончим с этим.
      Десять минут спустя я уже жалел, что оставил книгу внизу.
      Три часа спустя я наконец сообразил, что тот тип, возможно, и не намерен просто войти сюда и прикончить меня, или вывести из равновесия, или что там положено делать нормальному человеку - или драгаэрянину.
      "Так, Лойош. Если он не хочет явиться сюда и предстать передо мной, что он сделает?"
      "Может, ничего?"
      "Я бы не против."
      "Может, пора побеседовать с Сетрой о Доме Лиорна."
      "Да, может быть."
      Я был слишком зол, чтобы читать, и еще более зол, чтобы смотреть, как они репетируют эту дурацкую пьесу, и вообще во мне накопилось слишком много энергии, которой я планировал воспользоваться, чтобы попытаться выжить. Так что я спустился в танцевальный зал и примерно час фехтовал с собственным отражением. Затем убрал шпагу в ножны и позволил себе еще одну долгую прогулку по всему театру. Потом задал несколько вопросов, пока не выяснил, как тут обстоят дела с горячей водой, и мне указали путь в купальни. Оказалось, теперь я мог сам организовать себе горячую воду, чтобы искупаться - в этом своем умении я уверен не был, - а вечером спешить было некуда. Здешнее мыло оказалось дешевым и едким, но просить Крейгара добыть для меня приличного мыла я не стал, в конце концов, всему есть пределы.
      Коти по части мыла была очень придирчива, выискивала его в Восточных кварталах: самая чуточка щелочи, а запах походил на корицу, но лишь чуть-чуть. В нашу квартиру мы купили большую ванну. Купаясь вместе, мы редко занимались любовью, но я помню, как волосы ее лежали у меня на плече, и как она расслабленно дышала, пока мы там отмокали, а я держал ее в объятиях.
      А у Сары есть любимое мыло?
      Я вытерся, оделся и вновь пошел по театру, пытаясь не слишком задумываться, потому как думать сейчас мог лишь о будущем и о прошлом, а ни то, ни то не казалось приятным. Подумал было, не попрактиковаться ли еще с клинком, ибо это лучший из известных мне способов ни о чем не думать, однако почему-то заставить себя заняться этим не смог, и решил сперва продолжить чтение.
      И я как раз двигался к своей скромной норе, когда меня поймала Пракситт.
      - Я тебя искала, - сообщила она. - У нас новая проблема. Тот лиорн.
      Сердце мое екнуло. Я сделал вдох и коснулся эфеса шпаги.
      - Разумеется, - кивнул я и двинулся к зрительному залу, до которого оставалось несколько коридоров и две лестницы. Она покорно следовала за мной, похоже, мое будущее ее мало интересовало. Когда мы добрались до сцены, я проговорил: - Хорошо. Я готов.
      - Ты знаешь, что лиорн планировал выкупить этот театр? Предположительно, чтобы закрыть нашу постановку.
      - Да, но этого не будет.
      - А. Значит, ты знал. Верно, теперь разговора о покупке здания больше нет.
      Я фыркнул.
      - Полагаю, что так. И где же он? Лучше с этим наконец покончить.
      - А?
      - Где он?
      - А, он ушел.
      - Ушел?
      - Да, несколько минут назад.
      - О. - Мне пришлось сражаться с нервами, собранными для боя вот уже второй раз за сегодня. - И чего же он хотел?
      - Как я и сказала, о покупке театра он уже не говорит.
      - Да, слишком поздно.
      - Что?
      - Неважно. Так что у него теперь на уме?
      - Он сказал, если мы не отменим постановку, он подаст в суд.
      Подаст в суд. Хм. Ну, это решительно отличается от намерения меня прикончить. Наверное.
      - А он может? - уточнил я.
      - Не знаю, я ведь не адвокат. Сколько я понимаю, подать в суд может кто угодно, но дальше все это никуда не двинется, если нету реальных оснований или хорошего адвоката.
      - Не слишком-то обнадеживающе.
      - Не слишком. И я понимаю, что это уже вне твоей компетенции, но подумала, тебе стоит хотя бы знать, что происходит.
      - Ага, спасибо.
      - А что ты имел в виду насчет...
      - По моей наводке мой друг выкупил здание, так что нас отсюда уже не выгонят.
      - У тебя имеются друзья, которые такое могут?
      - Я знаком с некоторыми успешными персонами.
      Этим я ее определенно впечатлил, отчего мне почему-то стало неудобно.
      - Как бы то ни было, - добавил я, - похоже, они уже нашли новый подход. Спасибо, что сообщила.
      В общем, да, пожалуй, это к лучшему, а то я уж боялся, что мне тут не о чем будет беспокоиться. Если что, я знал парочку адвокатов, но никто из них определенно не специализировался на тех сферах, которые будут затронуты здесь. Такие уж они, адвокаты, досконально штудируют какой-то один аспект законотворчества, а во всех остальных не лучше своих клиентов. Если бы у лекарей было так же, вышло бы куда больше трупов, и одним из них был бы я. Раз несколько.
      Глядя на все это совокупно, я мог сказать, что бывал я в ситуациях куда как похуже. Да, моя жизнь в опасности, но теперь вопрос не потребует кодового слова "Морганти", и прямо сейчас мне ничего не угрожает. Плюс все всплывающие второстепенные заботы пока, похоже, имеют решения, когда мне не нужно рисковать перерезанной глоткой - или резать чужую. Могло быть куда как похуже. И раньше или позже, верятно, еще будет.
      Ладно, Влад. Еще разок. Хорошо бы поговорить с тем лиорном, да только он, пожалуй, не захочет со мной говорить, и точно не пожелает появляться здесь, а я не хочу выбираться из убежища. Тогда какие имеются варианты?
      Я слишком мало знал, чтобы понять даже, есть ли эти варианты вообще.
      Что ж. Тогда, пожалуй, пора узнать то, что можно узнать о Доме Лиорна вообще. Я представил себе Сетру Лавоуд и потянулся.
      "Влад."
      "Сетра."
      "Что у тебя на уме?"
      "Дом Лиорна."
      "И что с ними?"
      "Оказалось, мне нужно их понять."
      "Желаю удачи."
      "Сетра?"
      "Рассказать тебе одну историю?"
      "Конечно."
      "В конце Тринадцатого Цикла была война между лиорнами и драконами, которая чуть не уничтожила оба дома."
      "У драконов такое не редкость, да?"
      "Возможно, я несколько преувеличиваю, так далеко, как в войнах драконов и джарегов, дело все же не зашло, но все было плохо."
      "Так."
      "Ты когда-нибудь присутствовал на церемониях, когда объявляют формальный титул императрицы?"
      "Не-а. А почему это важно?"
      "Он длинный, почти на час. Императрица Драгаэры, принцесса Воронова Крыла, герцогиня Удиласта, герцогиня Шрова, герцогиня..."
      "Суть я понял, но..."
      "Один из титулов - герцогиня Кальшелома, это номинально владение лиорнов, а другой - герцогиня Долгой Ночи, формально драконий домен."
      "И?"
      "При формальном равенстве титулов первым называется тот, кто старше. Удиласт - самый старый, за вычетом нескольких месяцев в начале Десятого Цикла, когда его удерживал некий дзурлорд."
      "Ты имеешь в виду то, о чем я подумал?"
      "Да. Лиорны начали войну из-за того, в каком порядке должны идти титулы императрицы."
      "Нет слов."
      "И вот тебе еще. Иерархия аристократов."
      "А тут что не так?"
      "Бароны служат графам, графы служат герцогам, герцоги служат принцам, принцы служат Державе."
      "Э..."
      "Княжества, которыми правят принцы - исторически сложилось, - разделены на герцогства, которые разделены на графства, которые разделены на баронства, а иногда на виконства..."
      "А, я понял, о чем ты, но так вот аккуратненько никогда не бывает."
      "В Доме Лиорна - только так и бывает."
      "Я не..."
      "Каждое владение находится в строгом, однозначном и четком положении в смысле связи со всеми остальными."
      "Но как они поддерживают этот порядок? Уже в силу естественной неравномерности рождений и смертей, плюс союзы, войны, торговля..."
      "Как - не знаю, но поддерживают."
      "Это... ну ладно. Я тебе верю, просто не понимаю."
      "Никто не понимает лиорнов, кроме самих лиорнов, и то не всех."
      "Ха. Никто?"
      "Ну разве что одну персону еще вспомнить могу."
      Она назвала мне эту персону, я позволил себе выругаться - сам бы мог подумать, - поблагодарил ее и снова спустился по лестницам на самый нижний ярус, а там забрался в самый отдаленный закуток, какой смог разыскать.
      "Босс?"
      "Не уверен насчет радиуса, но так, по ощущениям, должно хватить."
      "Я не об этом беспокоюсь."
      "Ты имеешь в виду, после всех сумасшедших эскапад, которые я пережил, ты беспокоишься об этом?"
      "Ага."
      "Я уже делал такое."
      "Знаю."
      "И тогда тебя это волновало?"
      "Да."
      "О. Прости."
      В дальнем конце коридора после того закутка, где я спал, была ведущая вниз лестница, за ней - еще одна дверь. Я открыл ее, вошел, закрыл. Попытался сделать свет, напрочь позабыв, что в театре это невозможно. Что ж, по крайней мере, я по-прежнему в пределах театра.
      "Тут что-то есть, Лойош?"
      "Ага. Темнота, и много."
      "А можешь сказать, насколько большая комната?"
      "По-моему, это коридор, который ведет куда-то туда."
      "Ладно."
      Должно сработать; а то так и заблудиться можно.
      Знаю, я обещал не обнажать Леди Телдру, и когда я так говорил, я честно собирался сдержать данное обещание, пока это будет уместно.
      Я нарушил свое обещание и обнажил Леди Телдру.
      
      * * *
      
      Я словно стою, раскинув руки, набирая полные легкие воздуха, и чувствую, словно делаю именно это, хотя у меня нет ни рук, ни легких.
      Ощущаю шорох-вкус-запах мышей и мелких насекомых где-то неподалеку, но ничего такого, что могло бы стать угрозой.
      Затем думаю о Доме Лиорна и знаю, что это ОН задал мне вопрос.
      Как ответить? Как объяснить необъяснимое?
      Нет; необъяснимого - не бывает, так меня учили всю жизнь, так я училась сама. Ни один человек не выделяется среди себе подобных настолько, чтобы его мысли и действия нельзя было понять другому человеку. Все наши особенности, неважно, обусловлены они Домом, местностью либо же личными обстоятельствами, в итоге служат лишь для подтверждения того, что - да, мы способны понять друг друга. Если слово "человек" вообще имеет какое-либо значение, так это оно. Человек, слово, которое восходит к древнему понятию сариоли, которое можно перевести как "делатель планов", на самом деле следует возводить к иному слову, что значит "те-кто-может-понять-друг-друга".
      Я могу понять, а раз я могу понять - могу и объяснить так, чтобы понял другой.
      Лиорны. Головы они держат, как их животное-покровитель, гордо и высоко, хотя рог - этакое постоянное предупреждение быть осторожне, когда приближаешься - в случае людей скорее метафора, нежели фактическое обстоятельство.
      Все, что я знаю и понимаю о лиорнах, разворачивается перед моим мысленным взором, бесконечная череда картинок и чувств, и я знаю, это полезно, но - недостаточно. Надо глубже. Изнутри. Что в этом Доме такого, что делает его тем, чем он является? Что во всех его генетических цепочках, во всей его внутренней истории и истории прочих Домом, во всей известной истории и мифах об этой истории, всплывает при вопросе, что значит быть лиорном?
      Китавех, хиджасик.
      В конце концов, знаю, это - все для лиорна. Начало и конец; итог и семя, что использовали для начала исследований, и... Но нет; ЕМУ не нужно абсолютно все. ОН практик, ЕМУ нужно ровно столько, чтобы узнать, как сделать следующий верный шаг. Так что - сузить, уплотнить, сосредоточиться, подытожить.
      Мы, иссолы, не изучаем историю так, как лиорны, однако делаем это по-своему. Меньше имен, больше обычаев; меньше дат, больше поведения. Но из обычаев и поведения можно узнать очень немало.
      Китавех, хиджасик.
      Честь сердца, честь ока.
      Честь. Концепция, над которой у меня ранее не было причин думать. Теперь - думай, Телдра. Тебя учили и этому, а что учителя твои не знали, чему на самом деле учат, лишь делает их уроки сурово-выпуклыми.
      Честь означает совершенно разное для каждого Дома, но есть нити, общие для всех. Это очень старая концепция, она восходит ко Второму Циклу, а то и к концу Первого. Идея выросла бок о бок с торговыми отношениями и ссудами, когда стало важно иметь надежную репутацию в смысле оплаты долгов. Далее она изрядно расширилась, обзавелась изящными узорами и украшениями, однако сохранила в сути своей тот оригинал. И как у всех идей, что перерастают исходные границы и убегают на вольные хлеба, именно узоры и украшения начинают считать их сутью, и ни в одном из Домов это не возведено в такую степень, как у лиорнов. Джареги и орки, которые в основном используют честь в ее чистейшем смысле, никогда не употребляют это слово иначе как иронии для.
      Китавех, хиджасик.
      Ничто не ассоциируется с честью столь же плотно, как обычай дуэли, каковой ввели в Доме Лиорна в Третьем Цикле. Развитие этого обычая идеально иллюстрирует собственно перемены: идея, что тот, кто готов рискнуть своей жизнью ради пустых слов, достаточно честен, чтобы к его обязательствам относиться всерьез - полностью преобразилась, и стали полагать, что тому, кто не готов ради пустых слов рискнуть своей жизнью, нельзя доверять и относительно выполнения им взятых на себя обязательств. Отсюда дело развивалось по-разному у тиасс, драконов и дзуров, которые привнесли в него свою практику и свои обычаи, и искусство дуэли стало фетишом до такой степени, что к Восьмому Циклу орки, джареги, тсалмоты, креоты, джагалы и, разумеется, теклы уже считались, даже будучи у вершины цикла, недостойными как бросать вызов, так и принимать его.
      Лиорны добрые и непрошибаемые. Сделают то, что правильно, но категорически неподатливы, решая, что есть "правильно", отчего их доброта легко превращается в жестокость, а непоколебимость в слепоту. Упорные как тсалмоты, жестокие как благородные атиры, гордые и, временами, опасные как животное, имя которого носят.
      Таковы лиорны, которые учились драться там и тогда, где они не могли сотворить себе оружия, дабы стать равными своим противникам, и поэтому научились драться даже без оружия, и по-прежнему дерутся так, ибо так делалось всегда, а значит, так - Правильно.
      Мне нравятся... нравились лиорны. Они безупречно вежливы и, если вопрос ясный и недвусмысленный, на них всегда можно положиться в том, что они поступят правильно. И винить их за это нельзя даже если, как часто и бывает, правильно - это что угодно, только не ясно и недвусмысленно.
      
      * * *
      
      Не без сожаления я вложил Леди Телдру обратно в ножны и еще какое-то время стоял на месте.
      Что ж; вот теперь у меня есть над чем подумать, и это не прошлое и не будущее. Может, оно и покажется иронией, но это вовсе не так, уж скорее что-то вроде облегчения.
      Чуть погодя, однако, я сообразил, что стоять в темноте в узком проходе, который никуда не ведет - глупо и слишком уж легко может стать метафорой. А посему вернулся и поднялся по одной-другой-третьей лестнице, пока не добрался до зрительного зала. Народ сидел там и сям и ничего не делал, а Пракситт что-то тихо обсуждала с типом, играющим императора. Лойош хранил молчание; наверное, ему тоже было о чем подумать. Я на глубокие мысли, как правило, слишком много времени не трачу, но прямо тогда в голове у меня крутилось: все всегда много сложнее, чем мне казалось.
      Возможно, это и не особо глубокая мысль.
      Не имея на то особых причин, я обошел вокруг "края шесть" и прошел за кулисы.
      Если я сумею переварить все, что передала мне Леди Телдра, у меня появится кое-какое представление о лиорнах. Достаточное ли, чтобы изобрести план?
      Репетиция продолжилась, музыканты начали вступление к чему-то там, и я поспешил убраться подальше за кулисы.
      Всякий раз, когда я проходил тут, декорации всегда были разными и стояли в разных местах, а веревки иногда лежали скрученными кольцами, а иногда свисали с верхнего яруса. Уверен, все это не просто так. Ха, в моих планах тоже немного смысла, пока все не будет выполнено.
      "Потом, как правило, тоже."
      "Можешь заткнуться."
      "Знаешь, босс, театр - это метафора..."
      "Даже не начинай."
      Лойош мысленно хихикнул. Он всегда гордится своим чувством юмора. Вероятно, в этом мы с ним больше всего и похожи.
      Дело в том, что мне казалось, будто все нужное у меня уже должно быть. Обычно на этом этапе план появляется сам. Но сейчас у меня не было ничего. А это злило. И пение, доносившееся издалека - как раз настолько издалека, чтобы не разобрать слов, - вовсе не помогало. Я подумал было бросить театр со всеми его проблемами, пойти выследить кое-кого из высокопоставленных персон Левой Руки и проверить, скольких сможет устранить Леди Телдра, пока они не достанут меня. Нет, поступать так я не собирался, учтите. Просто подумал.
      Я начал составлять послание для того лиорна, Талика. "Милорд, я желал бы встретиться с Вами по неотложному вопросу..." Тут я иссяк. Что я могу такого сказать лиорну, чтобы у него возникла хотя бы тень интереса? У меня возникло сразу шесть идей, но как только я вычеркнул те, которые предполагали бы мое пребывание вне театра, осталось ноль. Что ж, всего на одну меньше, чем нужно, уже прогресс.
      Я заметил, что репетиция уже закончилась, только когда мимо меня начал просачиваться народ. Я двинулся обратно к сцене и столкнулся с Пракситт, которая тут же шагнула ко мне. Опасаясь, что она спросит, как у меня с прогрессом, я заговорил сам:
      - Я и не знал, что осветитель, изменяющий цвета, и есть тот, кто накладывает защитные заклинания.
      - Единственная магия, дозволенная внутри этих стен.
      Я кивнул.
      - Сложно, должно быть, разрешить псионическое общение, но ничего более.
      - Вот уж не знаю, спроси у Края Четыре.
      - Край Четыре?
      - У нее. Мьюрит.
      - Это так ту атиру зовут? А почему Край Четыре?
      - Так короче, чем "осветитель, изменяющий цвета".
      - А какая тут связь с "краем четыре" вообще?
      - Старинная театральная традиция, ныне о ней почти забыли. Край четыре - это вход и выход для сил природы, и демонов, и магии, которую нужно провести сквозь аудиторию, а не из-за кулис.
      - Я и не знал.
      - Ты и не должен был. Я ж сказала, традиция почти забытая.
      - А все-таки интересно.
      Она кивнула.
      - Край один - это для любовных и семейных отношений; край два - для героя; край три - для богов, судьбы и императора; край пять - для врагов; край шесть - для оплота морали.
      - Очень уж жесткие рамки, по-моему.
      - Да, поэтому, вероятно, эта традиция и ушла в забвение.
      - Наверняка лиорны от этого в бешенстве.
      - А? Почему это?
      - Отказ от традиций же.
      - А. Лиорнов в театре немного. Первое, с чем нужно расстаться, когда входишь в это дело - всякое чувство собственного достоинства.
      - Ну да. Это, конечно, их вычеркивает.
      - Кстати, о лиорнах, - проговорила она, - прогресс есть?
      Ладно, сам виноват.
      - Нет, - отозвался я, - у меня пока нет никаких идей, как прекратить судебное дело.
      - Мы ведь можем и выиграть, - проговорила она примерно таким тоном, словно "а вдруг я узнаю, что Императрица приходится мне сестрой".
      - Адвоката нашли?
      - Нет. Женька над этим работает.
      - Ну да, полагаю, орка о подобном должен знать.
      Она кивнула.
      - И это ведь его деньги.
      - Думаешь, у нас хорошие шансы в суде?
      - Лиорны близки к вершине Цикла, иоричи почти в самом низу, какие тут шансы добиться справедливости? - Затем она нахмурилась: - О, полагаю, ты не знаешь о...
      - Вполне знаю, и понимаю, о чем ты.
      - То есть ты намерен продолжать?
      - Да. Ничего не обещаю, но у меня есть свой интерес.
      - Знаешь, мне даже любопытно, от кого ты скрываешься.
      - Я тебе дам знать, когда скрываться уже будет не нужно.
      - Ох, какая тут сочная метафора.
      - Это уже выше понимания бедного невежественного выходца с Востока.
      - Ага. Ты частенько играешь бедного невежественного выходца с Востока, не так ли?
      - Не так часто, как прежде. Теперь в основном для развлечения.
      - И кого это развлекает?
      - Меня, а также всех, кто достаточно умен, чтобы понять, что я делаю. А к чему такие вопросы?
      - Пытаюсь тебя понять.
      - А смысл?
      - Никакого. Утоляю личное любопытство.
      - Ты не хочешь сочинить пьесу обо мне?
      - Я не из писателей.
      - Хорошо.
      - Но могу поболтать кое с кем и предложить...
      - Тебе никогда не угрожали профессионалы?
      Она рассмеялась.
      - Ах, оставь.
      "Босс, теряешь хватку."
      "Увы. Это для меня уже в прошлом."
      "Пора удалиться в свои владения."
      "Займусь садоводством."
      "Отличный план."
      "Вот только сперва уничтожу всю Левую Руку полностью и окончательно."
      "Да, после этого."
      - Ты сейчас с кем-то переговаривался псионически? - спросила Пракситт.
      - О, прости. Это было невежливо. Нет, общался со своим дружком. - Кивнул в сторону Лойоша, который в ответ хлопнул крыльями.
      - Они что, говорят?
      - Лойош говорит со мной. Ротса общается с ним.
      - Ха. Странно, должно быть.
      - Ты и не представляшешь. Но я правда прошу прощения, невежливо было вот так вот тебя игнорировать. А мой кинжал очень не любит, когда я веду себя невежливо.
      Пракситт рассмеялась.
      - Наверняка твоему плащу это также не по душе.
      Тут усмехнулся уже я.
      - Разумный плащ. Мило. Мне это нравится. Надо подобрать себе такой.
      - Попробуй.
      - В смысле, должно ведь быть не слишком сложно такой найти, да?
      - Угу. Двигай на бульвар Ткачей, там авось и наткнешься.
      - Непременно, - пообещал я, - как только смогу выйти из театра.
      - Уверена, тебе повезет. А пока, прости, хочу сполоснуть горло, пока мы не продолжили.
      И она прошла мимо меня в бескрайний лабиринт закулисья, где ожидали кувшины с водой и иные тайны. Возможно, даже разумные плащи.
      
      * * *
      
      "Сокрытие информации о резне в Западном пределе сперва казалось вполне успешным. Издания-сплетники закрылись, а Империя распространила весть, что Нестрон - то есть Плотке, - был агентом Эльде, а еще намекнула, что он также практиковал восточные магические искусства с целью вызова демонов, а также занимался иной мерзкой волшбой - и при сотрудничестве оставшихся газет сие вроде бы сработало. Однако, как и с фоссумовой чесоткой, правда всегда скрывается прямо под поверхностью и вырывается наружу как раз когда вроде бы все закончилось. Только вот фоссумову чесотку можно унять простым волшебством, с правдой так не выйдет. Шепотки среди текл так и не утихли, и весь последующий год то и дело прорывались уже в среде креот и тсалмотов, а временами проходили через случайных лиорнов или дзуров - и в итоге достигали ушей императорского двора.
      Император же велел арестовать Плотке по обвинению в подстрекательстве к мятежу. В тюрьме он оказался 9-го Креоты в 201-й год правления Валенды. Арест вроде бы прошел тихо и незаметно, однако Плотке, ожидая чего-то подобного, предварительно заручился юридической поддержкой и договорился с некоторыми журналистами, которым доверял, чтобы, если он вдруг исчезнет, те начали распространять информацию.
      Так что к 1-му Йенди новости об аресте Плотке уже разошлись по всей столице..."
      
      * * *
      
      Я отложил книгу и подумал о фоссумовой чесотке. Выходцам с Востока она не страшна, так что у меня такой никогда не было, но конечно, я о ней слышал. Слышал как о чем-то таком, что возникает время от времени, когда кто-то говорит нечто примерно столь же приятное, или когда от чего-то так же сложно избавиться, или когда это нечто столь же забавное. В остальном я об этой штуке не знаю ничего. Наверное, очень удобное сравнение.
      Интересно только, кто же такой был этот Фоссум - и как ему нравится, что чесотка названа в его честь.
      Тряпичника я нашел на его обычном месте и устроился на одном из стульев у бокового входа. В обмен на ту еду, которой я с ним поделился, старик поделился со мной несомненно правдивыми анекдотами о театральных постановках, где все пошло прахом; как правило, в сюжетах участвовали лошади, огонь или попытки заставить актера летать без использования волшебства. И правда забавные истории. Мне решительно стал нравиться этот тип.
      Вспомнив, я задал вопрос, "Тряпичник" - это лично его так зовут, или просто должность так называется; он сказал, что должность, но когда я поинтересовался, почему, ответ был лишь - "не знаю", и взгляд, подразумевающий, что он о таком даже никогда и не задумывался.
      Театр, как я потихоньку открывал, был замкнутым в себе миром, со своими собственными законами, историей и традициями. И почти наверняка смысла в них было не больше, чем в законах, истории и традициях внешнего мира. Но сформулировав это, я начал понимать, почему может быть столь приятно нырнуть в этот мир, потеряться в нем и позабыть о том, другом.
      А далее, разумеется, то, что происходило прямо сейчас, лишь доказывало, что как бы вы ни пытались уйти в самоизоляцию маленького мирка, иной, внешний мир, рано или поздно нагло ворвется на вашу частную вечеринку, перевернув столы, оскорбив гостей и навалив посреди помещения кучу дерьма.
      Прямо сейчас этот иной мир угрожал судебным процессом, по итогам которого пьесу закроют, что уничтожит мою безопасную гавань. Умным поступком было бы найти себе другой театр. Еще одним умным поступком было бы соорудить план, как разобраться с Левой Рукой, до того, как мне придется покинуть укрытие. Я же вместо этого сообщил Тряпичнику, что скоро вернусь, и в недрах театра нашел мальчика на побегушках (в данном случае - девочку). Вручил ей несколько монеток и объяснил, как найти моего знакомого адвоката по имени Перисил.
      - И что ему передать?
      - Спросить, может ли он порекомендовать кого-то, кто готов сразиться в суде ради того, чтобы на сцене осталась пьеса, которую Дом Лиорна желает закрыть, ибо она оскорбляет их чувства.
      Текла повторила послание дважды и кивнула.
      - А еще не говори ему, где я.
      - Да, милорд, - поклонилась она и помчалась по указанному маршруту.
      В конце концов, вы не проиграли, пока не закончатся все возможности, а смерть - это просто еще один вариант, когда закончатся все возможности.
      
      8
      
      ДЕНЬ 2 АКТ 3 СЦЕНА 3
      
      Рабочий сцены:
      О сцене театральной я с детских лет мечтал,
      Со страстью неизбывной все пьесы я глотал.
      Подмостки мне знакомы все и поперек, и вдоль:
      Работать здесь обслугою - мучительная боль.
      Кретины-режиссеры по сто тысяч раз за день
      Велят все переделывать, не ведая, зачем.
      Видать, чутье прекрасного мозги им заменяет;
      И весь рабочий персонал от этого страдает.
      
      Актеры:
      Те, кто в театре руками работает,
      Наделены несгибаемой волею;
      Много у сцены рабочих обид,
      Много у них искушений убить...
      Что ж заставляет вас в театре трудиться?
      
      Рабочий сцены:
      Деньги. На них после можно напиться.
      
      Актеры:
      В этом ли смысл ваших тяжких забот,
      Чтоб на подмостки пролился ваш пот?..
      
      Рабочий сцены:
      Все это - чтобы мог актер играть, как будто дышит,
      Чтоб в тень свою смог отступить, меняясь среди вспышек.
      Театр - один бескрайний мир, что дышит, как играет,
      Но весь рабочий персонал от этого страдает.
      
      Все:
      Я думал, наконец живу достойно и красиво,
      Но для рабочих - эта жизнь болезненной рутины.
      
      Рабочий сцены:
      Намалевать сто сорок пять комплектов декораций...
      От красок масляных мутит, а может, от оваций -
      Актеров чествуют, не нас; иначе - не бывает,
      Но весь рабочий персонал от этого страдает.
      
      * * *
      
      Надо же, мне понравилось общаться с Тряпичником, и я прошел обратно к боковому выходу, однако там его не оказалось. Я сверился с Державой, и оказалось позднее, чем я думал, за полдень, ближе к вечеру. Я глянул, как дела на сцене, но и там было пусто. Я так и не понял, по какому расписанию идут репетиции.
      Я вышел на середину сцены и встал там, один. Единственным освещением были пара ламп на стене. Куда бы я ни смотрел, везде ряды пустых кресел.
      Я вспомнил, как был в армии Морролана, на войне, в битве##. Когда превыше жуткой какофонии скрежещущего металла и людского воя, и вони, и даже ужаса - было осознание, что справа и слева есть те, кто на меня полагается. Так ли обстоит дело на сцене? Вспомнился мне тот парень, Дрема, и представился его презрительный смешок, услышь он, как я сравниваю сцену и битву. Но его здесь не было. Его вообще не было. Нигде. Он там, откуда не возвращаются, где нет толпы зрителей, оваций или свистов, нет друзей и их обиженных взоров за то, что подвел их, или теплых кивков за то, что справился.
      
      ## См. "Дракон".
      
      Мне внезапно категорически не понравилось находиться в одиночестве на пустой сцене в пустом зале, так что я направился было за кулисы, и тут услышал:
      - Господин?
      Я развернулся - это та девочка на побегушках как раз вернулась. Подошла к "краю один" и сообщила:
      - Есть ответ, господин. Имя адвоката, которая с удовольствием проконсультирует по этому вопросу. Он так и сказал, господин. С удовольствием проконсультирует.
      Самое удивительное, на что способен драгаэрянин - ответить быстро. А все удивительное подозрительно, так что я, конечно же, проявил подозрительность. Потратил несколько минут, чтобы допросить теклу насчет что именно сказал Перисил и как он это сказал. Допрос ее озадачил, но она, наверное, решила, что аристократы вообще странные, или выходцы с Востока, и вела себя терпеливо и ответила на все вопросы. Вряд ли текла ее невеликих лет может быть настолько опытной лгуньей, так что я ей поверил. Помимо прочего я спросил, сообщила ли она Перисилу, где меня можно найти, на что она удивленно посмотрела на меня:
      - Вы велели не говорить.
      - Хорошо. Спасибо. Вот тебе пара державок. И, если не возражаешь, сейчас доставишь еще одно письмо.
      Мы вместе прошли за кулисы, где я, поискав, добыл бумагу и набросал записку для Крейгара, которую и вручил посланнице вместе с указаниями, куда и кому. Я напомнил себе, что эта малышка не продаст меня исключительно потому, что не знает, кому меня можно продать, так что лучше не слишком часто пользоваться ее услугами. Хотя пара державок и обеспечила мне ее беспредельную верность.
      Все эти махинации с посланниками, которые бегают туда-сюда - просто чтобы привести нового адвоката сюда, дабы тот мог пообщаться с Пракситт. Вот он, серьезный минус того, что я скрывался и не мог полагаться на псионическое общение; самые простые вещи усложняются так, что аж бесит.
      Но и за это я мог винить лишь себя самого. Обидно.
      Когда текла убежала, Ротса хлопнула крыльями, что я интерпретировал как "мне скучно" или же "я устала". Лично я тоже устал - наверное, толком еще не отдохнул после предыдущих нескольких дней. Поэтому я удалился в свою нору и лег подремать. Проснулся примерно через час, чувствуя себя получше прежнего, и позволил себе вновь увлечься книжкой.
      Следующий раз меня прервали часа два спустя, сообщив, что адвокат по имени Абесра, которую прислал Перисил, желает меня видеть. Я не хотел с ней встречаться, да и причин на то не было, и я попросил посланника отвести ее прямо к Пракситт.
      Ну вот. Адвоката я им нашел. Наверное. В любом случае, свою часть я выполнил.
      Можно возвращаться к чтению.
      
      * * *
      
      "В конце концов новость об этом деле дошла до ушей малоизвестной поэтессы-тиассы по имени Криниста, которая была, как она позднее выразилась, слишком разъярена, чтобы выразить свои чувства в виде поэзии, и потому решила попробовать написать двухдневную пьесу.
      Исследование у нее получилось дотошным, хотя, как и все люди искусства, затем она позволила себе изменить все, что хотела, дабы получить нужный эффект. Тем не менее историкам не приходится жаловаться на выбранные ею эпизоды и последовательность таковых; описанная же мотивация различных персонажей истории как минимум в пределах допустимого. По моему мнению, от пьесы большего и желать нельзя.
      Ни разу не желая претендовать на лавры театрального критика, могу, однако, засвидетельствовать, что большинство таких критиков обсуждаемого периода весьма высоко о ней отзываются. Что ожидаемо от поэта, у нее было отменное чутье на звучание слов, ритм предложений и силу образов. И хотя пьеса безусловно написана с целью выразить определенное мнение, принято считать, что ее ценность, состоящая в изучении сложностей того, что заставляет человека принимать решения вопреки как интересам, так и здравому смысле, превосходит исходные намерения автора.
      Стоит добавить также, что исходя из отзывов современников, как аудитории, так и критиков, считать так начали как только пьеса стала достаточно популярна, чтобы привлечь широкое внимание.
      К несчастью, по крайней мере для Кринисты, она привлекла широкое внимание."
      
      * * *
      
      Один из безымянных безликих бесчисленных посыльных - ладно, думаю, их в театре было всего-то трое или около, - нашел меня и сообщил, что Пракситт очень просит уделить ей минутку. Я вздохнул. Похоже, адвокат все-таки желает пообщаться со мной относительно законности всего этого.
      Я понятия не имел, что я могу добавить к этому разговору, кроме разве что денег, но проворчал нечто неразборчивое и кивнул, мол, веди. Разговор этот мне был нужен как фоссумова чесотка.
      Они сидели в задних рядах зрительного зала. Я пристроился на сидение в ряду перед ними условно вполоборота, чтобы можно было разговаривать с сидящими позади. Зрительный зал совершенно не годиться для разговора, в котором участвует более двух персон.
      Я кивнул адвокату - мощно сложенной представительнице Дома Иорич, смуглая кожа и глубокие синие глаза.
      - Вы господин Талтош? - спросила она. Я кивнул. - Я Абесра.
      - Счастлив познакомиться. Чем могу помочь?
      - Мы обсуждаем стратегию искового заявления.
      - Верно. И что я...
      - Возможны несколько способов достигнуть нужной цели, и мы хотели бы услышать ваше мнение по поводу предпочтительности выбора лучшего.
      - Хорошо. Но не понимаю, как я...
      - Это лишь общий подход. Мне сообщили, что вы не покидаете театр, так что встретиться с вами было причиной моего появления здесь, так бы все происходило в моем кабинете. Что, - добавила она, - конечно же, будет отражено в сумме моего гонорара.
      - Хорошо. Если, конечно, вы не ожидаете никаких осложнений...
      - Нет-нет. Я сейчас все обрисую.
      Я понял, что одна из причин, почему мне нравилось работать с Перисилом тогда в деле Алиеры, состояла в том, что он единственный из всех известных мне адвокатов хотя бы изредка позволял мне закончить предложение. Я кивнул, уж это-то прервать трудно.
      - Самое главное наше преимущество состоит в том, что у императоров аллергия на слово "тирания", а ее величество, полагаю, особенно чувствительна к нему после событий, которые несколько лет назад произошли в Южной Адриланке##, если вы с ними знакомы, - добавила она, посмотрев на меня. - Также, хотя об этом вы, вероятно, не осведомлены, не так уж давно имели место определенные события в селении по имени Торма, и они определенным образом подобны ключевому инциденту в нашей постановке##, а потому могут оказать эффект на то, как посмотрит на все это ее величество.
      
      ## См. "Текла" и "Феникс".
      ## См. "Иорич".
      
      - Тирма, - сказал я.
      - Хмм?
      - Тирма, а не Торма.
      - А, да.
      - И я знаю, что происходило в Южной Адриланке.
      Ей вдруг стало неуютно, словно она поняла, что подняла неприятную тему. Кашлянув, адвокат продолжила:
      - Главный же недостаток у нас в том, что нет законных оснований настаивать на нашем праве ставить эту пьесу.
      - Мюзикл, - поправила Пракситт; Абесра искоса на нее посмотрела и добавила:
      - Итак, нам нужно найти способ показать дело таким образом, чтобы ее величество боялась, что ее назовут тираном, но при этом имела бы основания применить власть против лиорнов.
      Я кивнул с таким видом, будто все понял.
      - Мне кое-что еще предстоит изучить, но пара идей есть. Первый подход, мы можем надавить на преобладание общественного блага.
      Я посмотрел на Пракситт, понимает ли она, что это значит, она посмотрела на меня явно с той же целью, потом мы оба посмотрели на Абесру, а та сказала:
      - Вторая мысль...
      - Первую поясните, будьте добры, - попросил я.
      - Хмм? А. Известна кодифицированная традиция, что если император полагает нечто благим делом для империи, это перекрывает личные опасения.
      - О. Но как пьеса...
      - Мюзикл, - настаивала Пракситт.
      - ...может быть благим делом для...
      - Будь сейчас правление Тиассы, было бы проще, - сказала адвокат. - Но мы можем настаивать, что искусство само по себе есть благо для Империи.
      Как - я не очень понимал, но не желал в это углубляться.
      - Вы сказали, что это может перекрыть опасения...
      - Отдельной личности, да.
      - А может это перекрыть опасения целого Дома?
      Она замешкалась, а я словно одержал победу.
      - Возможно, - проговорила адвокат. - Хотя будет хитро. - Потом она нахмурилась. - Мне бы этот вариант понравился, пожалуй. Им пришлось бы продемонстрировать вред, причиненный целому Дому, и тут точно будут дыры. Было бы интересно посмотреть, как все это разыграется.
      - Ясно, - сказал я. - А каков другой...
      - Клевета.
      - Клевета? Но как...
      - Пракситт может заявить, что обвинение в клевете, подразумеваемое исходным иском, само по себе является клеветой против нее.
      - Но это не...
      - Это может убедить их отозвать иск.
      - То есть это как бы я ударил вас и стал вопить "перестаньте меня бить"?
      Она моргнула.
      - Да нет, скорее...
      - Или я врезал вам по физиономии и заявил, что вы повредили мне пальцы?
      - Нет-нет.
      - Или я пырнул вас кинжалом и потребовал, чтобы вы заплатили за чистку заляпанной кровью рубашки?
      - Вовсе нет. - Приведенные мной примеры ее, похоже, не впечатлили, но зато я хотя бы смог ее разок перебить. - Скорее это вы ударили меня и заявили, что я сделала то, что вынудило вас к этому, к примеру, угрожала вам или попыталась ограбить. Если вы сумеете это доказать, будет вполне достаточно, чтобы снять обвинение в нанесении телесных повреждений.
      - Хорошо.
      - Третий же подход - потребовать документального подтверждения того, чем пье... мюзикл наносит вред лиорнам. В некоторой степени это нам так и так потребуется, но в данном случае я рассматриваю это как способ задержать их. То есть потянуть время до тех пор, пока событие, то есть постановка, не состоится, и тогда причина иска станет ничтожной. Вряд ли это сработает, поскольку юстициарий наверняка поймет, чего мы добиваемся, и закроет ее своей властью. Так что вы думаете?
      Я открыл рот, закрыл, посмотрел на Пракситт, которая смотрела на меня; что до этого делал ее рот, сказать не могу. Потом мы вдвоем посмотрели на Абесру, я пожал плечами, а Пракситт сказала:
      - Вы же адво...
      - Да, но в этот процесс будете вовлечены вы.
      - Я - нет, - заявил я.
      - У вас в этом деле интерес, и именно вы втянули меня во все это, так что мне бы хотелось услышать ваши соображения насчет стратегии.
      - Только если вы пообещаете им не следовать.
      Губы ее чуть скривились, думаю, она заподозрила, что я шучу, но уверена в этом не была, или же просто не знала, как ответить.
      Из того, что рассказывала Сетра, я понял, что история законов и суда, начиная от слов, сказанных императором по какому-то поводу, и слов местного землевладельца по какому-то иному поводу, сама по себе длинная и сложная. Прочего - не знаю, да и мне все равно. С законами меня волнует, сколько я могу получить за то, что их нарушу, а с судами - как держаться от них подальше. Так что я уж точно не та личность, которую стоит спрашивать о подобных материях, но раз уж сама настаивает...
      - Расскажите мне побольше об этом общественном благе.
      Она кивнула, словно ожидая этого вопроса.
      - Во время Тринадцатого правления Ястреба имел место судебный процесс двадцать третьей герцогини Горелой для защиты картины, которую некая атира сочла оскорбительной. Подробностей относительно самой картины или жалобы я сейчас не назову, хотя их мне безусловно нужно будет поднять и изучить. Герцогиня решила, что картина, исходя сугубо из ее красоты, игнорируя все прочие соображения, имеет право существовать и демонстрироваться, ибо способствует, выражаясь ее словами, "духовному возвышению" зрителей. Императрица Сикорис Вторая утвердила вердикт именно в силу этой причины. А это прецедент.
      - Для картины. А...
      - Для всего, что демонстрируется визуально, это подойдет.
      Абесра повернулась к Пракситт.
      - Обладает ли ваш мюзикл художественной, эстетической ценностью? Сочтет ли Ее Величество его - величественным?
      Пракситт, чуть помолчав, покачала головой.
      - Нет. Это развлекательная постановка, которая содержит мощные аргументы против цензуры как таковой. Но чем-то величественным и возвышающим ее не назвать, нет.
      - А можно ли сделать ее возвышающей?
      Пракситт рассмеялась.
      - Вот так вот просто?
      - Я не знаю, как это работает.
      - Чтобы была возвышающей, прежде всего найдите поэта.
      - Не понимаю. Разве песни не рифмованные?
      Режиссер открыла рот, закрыла и покачала головой.
      - Что ж, - поднялся я, - я свое мнение высказал. Оставляю вас обсуждать возвышенное.
      И убрался оттуда быстрее, чем когда-то удалялся от свежеобразовавшегося трупа. Я даже сумел сбежать вниз по лестнице с книжкой, но едва открыл ее, как ощутил вежливый вопрос на псионическую связь и позволил таковой состояться. Это оказался Жинден, человек Демона, который сообщил:
      "Он хотел, чтобы вы знали: сделка проходит прямо сейчас."
      "И вам добрый день," - отозвался я.
      "В течение часа все будет завершено. Сейчас как раз подписываются все документы о покупке театра."
      "Отлично, спасибо. А как ваше здоровье?"
      Но он уже исчез.
      Интересно, Демон специально выбрал его, чтобы издеваться надо мной?
      "Ладно, босс, - вступил Лойош, - теперь уже все официально."
      "Пожалуй. Но не меняет того факта, что Каола хочет заполучить мою голову."
      "Месть разрушает душу, босс. Она была бы куда счастливее, если бы просто обо всем забыла."
      "Как и я."
      Ротса чуть вздрогнула, что могло обозначать согласие, или несогласие, или что ей не по себе, или что тут прохладно, или что ей смешно, или вообще ничего. Будь это важно, Лойош сказал бы мне. Я устроился в одной из комнатушек и попил воды. Вода была не слишком холодной, но вкусной - наверное, добыта из какого-то родника, где в почве содержится нечто такое, отчего она почти сладкая и с легчайшим оттенком кислинки вроде лайма или чего-то вроде того.
      Мне захотелось достать клинок и точильный камень, просто чтобы чуток успокоить нервы. Но ни один из моих ножей не нуждался в заточке, а кому-то из случайно проходящих мимо актеров сценка может показаться угрожающей. Кроме того, у меня не было с собой точильного камня. Я попытался продолжить чтение, однако сосредоточиться не смог.
      "В чем дело, босс?"
      "Не уверен."
      "Опять у тебя приступ "что-то не так, но я не знаю, что", как раз перед тем, как все идет наперекосяк?"
      Я помолчал, пытаясь понять, что именно чувствую, а это никогда не было одной из моих сильных сторон.
      "Не совсем, - наконец отозвался я, - скорее это... помнишь, когда мы отправились на Восток?##"
      
      ## См. "Джагала".
      
      "Лучше бы не вспоминать."
      "Согласен. Но это то самое ощущение, словно я где-то застрял и не могу действовать, а только говорить другим, что делать."
      "Я думал, это и значит - быть боссом."
      "Это когда хочешь, а не когда приходится."
      "Знаешь, я столь тонким различиям не обучен."
      Держава сообщила, что пора посмотреть, не появился ли ужин. Что я и сделал. Да, появился.
      Блюдо представляло собой противоестественный союз креветок, сосикок, гусятины, томатов и лука, смешанного с рисом, и я с удовольствием им занялся, поделившись с Лойошем, Ротсой и Тряпичником. Тряпичник одобрил, хотя для него вышло слишком остро. Я бы согласился, но с давних пор привык верить, что если у меня пожар во рту, в глотке и в носовых пазухах, а я делаю вид, что мне нравится, это помогает мне выглядеть круче. И все же было вкусно; если выживу, надо будет узнать, у кого это куплено.
      У джарегов во рту, кстати сказать, нет как бишь их там зовут, в общем, того, что отвечает за восприятие остроты - в отличие от людей и драгаэрян, - так что Лойош счет это очередной удобной возможностью посмеяться надо мной.
      Тряпичник кратко поведал мне, каково это - вырасти в деревеньке в ближних окрестностях Адриланки, мать его работала меднокузнецом, а отец держал маленькую винодельню. Раз в десять лет они посещали Город, где проводили неделю, и вот во время одного из этих визитов увидели представление "Вид из гнезда", и Тряпичник, которого тогда еще так не звали, влюбился сразу и наповал. Он работал то в одном, то в другом театре с тех пор, как ему исполнилось девяносто, и никогда не желал для себя иной жизни.
      - Даже несмотря на еду? - спросил я.
      Он махнул кусочком креветки, зажатым между палочек, и сказал:
      - Мне подходит.
      Я хотел, конечно, сказать, мол, не понимаю, у тебя не работа, а полный отстой, ты следишь за задним входом, а потом обходишь здание и протираешь мебель в вестибюле, и это ты называешь - быть частью театра? Однако выразить все это так, чтобы не было обидно, я не мог, а моему кинжалу это не понравилось бы.
      Но, наверное, частично я его понял, потому что однажды Тряпичник сказал:
      - Знаешь, этот взгляд, совершенно ни на что не похожий, взгляд, с которым люди выходят из зала в конце второго дня трехдневника, или в конце третьего дня четырехдневника. Я имею в виду, когда они уже полностью втянулись, и вот ты видишь, как все они идут домой и считают часы до возвращения. Они втянулись, они уже твои, и ты это знаешь. А потом взгляд в конце, когда они выползают, зная, что представление их преобразило, но еще не знают, как. Вот ради этого - стоит терпеть все, что угодно, просто чтобы быть частью этого. Даже когда эта часть... - он сделал неопределенный жест, скользнув взглядом окрест.
      Нет, я по-прежнему не понимаю, и все же вроде как подобрался близко. Наверное.
      Мы доели, после чего Тряпичник вежливо предложил оставить мусор его заботам.
      Я еще какое-то время расхаживал по театру и понял, что все больше и больше ощущаю себя зажатым в тесноте, не способным ничего сделать. Словно в клетке.
      Сидеть в клетке - неприятно, и с головой такое творит странные вещи; но ведь это лучше, чем умереть, так ведь? А что клетка, так сиживал я и в худших.
      Я все еще не компенсировал весь нужный мне сон, так что решил, что сегодня у меня короткий день, и направился к себе в нору.
      
      * * *
      
      Дерагар изучил себя в зеркале и в последний раз поправил прическу.
      Мысленно потянулся к отцу и сообщил, что на остаток вечера будет занят.
      "Да, - отозвался Крейгар, - могу себе представить..."
      "Не надо."
      В голове у него эхом отозвался смешок. Закончив приводить себя в порядок, он снова посмотрел на собственное отражение. Отражение забавлялось. Он забавлялся. Осознал, что ему не терпится, и не мог не усмехнуться. Помешает ли толика недоверия - в конце концов, она из Левой Руки, - получить удовольствие от ее общества, или добавит к общему опыту чуток трепета? А может, и то, и другое?
      Так, главный вопрос: с подарком или нет? А если с подарком, каким именно? Иначе говоря, он действительно ухаживает за ней, или просто знакомится достаточно хорошо, чтобы решить, хочет ли он этого? Главный аргумент за подарок - время, так у него будет повод убить оставшийся до встречи часок.
      Ну же, Дерагар, ты что, ребенок?
      Наконец он решил, что раз уж они сошлись в таком неформальном ключе, подарок - это риск слишком усилить связь. А еще, если задуматься, покрой одежды, пожалуй, несколько через край: бархат говорит то, что он вовсе не собирался говорить, а оборки вокруг шеи, нет, это просто неправильно.
      Еще вопрос: нормальный меч или парадный?
      Он покопался в шкафу, трижды изменил мнение, в итоге остался как было. Меч не брать, а вот кинжалы должны быть строго утилитарными.
      Прогулка была бодрящей, вечер - приятным. Забавно, он даже почти подпрыгивал, входя в здание.
      Никка встала, когда он вошел, и улыбнулась.
      - Мило. Мне нравится костюм.
      - Спасибо.
      - Не слишком модно для клявы?
      - Верно. Может, тогда выпить что-нибудь получше? Или даже поужинать?
      - Конечно. За мой счет, раз уж ты взял на себя труд парадно одеться.
      - Не такой великий труд. Сложно было разве что сделать вид, что я не пытаюсь парадно одеться, и это явно не получилось.
      Она рассмеялась. Смех у нее был приятный, глубокий, и глаза у нее при этом сверкали.
      Ордвинаковы подмышки, Дерагар. Ты у ее ног.
      - Есть мысль, где именно? - спросил он.
      - Ага, знаю одно местечко. Но придется пройтись.
      - Вечер хороший.
      - Правда? Я весь день не выходила. Работала с твоими монетами.
      - Теплый бриз с моря-океана. Мне он всегда нравился.
      - Всяко лучше ароматов скотобойни.
      - Уф. Вот обязательно надо было поминать?
      - Да. Ты почти отдался подростковой романтике.
      - А что, такая есть?
      - Угу.
      - Надо быть поосторожнее.
      - Время, господин джарег.
      - Понимаю, госпожа джарег.
      Он предложил ей руку, которую она без раздумий приняла.
      - Итак, - проговорила Никка, - как там преступления?
      - Хорошо. А у тебя?
      - Великолепно.
      - Хмм. Ты уверена, что в преступлениях нет романтики?
      - В наших - точно нет.
      - И то верно.
      Таверна была крохотной, похожей на дом торговца, у которого снесли несколько стен. Там было шесть столиков, каждый лишь с двумя стульями, и небольшая барная стойка вообще без стульев. У стойки несколько текл что-то пили из стеклянных чашек и тихо переговаривались. Дерагар узнал ароматы ванили и чего-то цитрусового, но прочее опознать не сумел. Занят был лишь один из столиков. Они уселись за крайний, он позволил Никке занять место у стены.
      - Приятное местечко, - сказал Дерагар. - Что тут стоит брать?
      - Пиво любишь?
      - Не слишком.
      - Хорошо, потому что оно тут жуткое. А вот вино вполне приличное. Но мы здесь ради пирогов с мясом и апельсиновым соусом.
      - Пироги с мясом и... ха. Ладно.
      - Верь мне.
      - Обещаю.
      Разговор продолжился, в этом Дерагар был уверен, но о чем они говорили - он не помнил, только что через некоторое время у него закружилась голова, а потом чашка с вином выпала из рук, и Никка вдруг показалась обеспокоенной. Он помнил, что хотел сказать ей, мол, все нормально, но не знал, сумел ли что-либо сказать, прежде чем рухнуть со стула совершенно безо всяких на то причин, а потом его ударило полом.
      
      * * *
      
      Меня разбудил хлопок за дверью моего крохотного чуланчика, на который я отозвался четким и ясным:
      - Мррф?
      - Вам принесли кляву.
      Голоса я не опознал, но словами проникся. Забавно, что сама мысль о кляве будит меня так же быстро, как и собственно клява.
      В любом случае я быстро оделся и поднялся к боковому выходу, где клява все еще источала пар. Мне восхотелось издать дьявольский гогот. Опять же, я ведь был в театре, так что, возможно, и стоило.
      Клява оказалась горячей и не слишком сладкой, и исполнила счастьем все мои конечности. Лойош и Ротса хранили молчание, уважая мою эйфорию воссоединения с кружкой.
      Чуть погодя я поднялся в зрительный зал, чувствуя себя столь благодушным, что меня не беспокоило, что я могу увидеть там, на сцене. Возникнув в зале, я увидел только что вошедшую туда Абесру. Я держался подальше, моей частью было - доставить адвоката к Пракситт, исключив меня из процесса полностью, в первый раз они это мое намерение проигнорировали, и я не хотел давать им возможности проигнорировать его и во второй раз. Учитывая все обстоятельства, вряд ли у меня хватит терпения разбираться со всеми юридическими плюсами и минусами подготовки судебного процесса насчет имеют ли лиорны право закрыть пьесу из-за того, что она оскорбляет их чувства.
      Я почувствовал, как моя физиономия искривляется в гримасе, и сказал себе: стоп, хватит. Да, слишком много тут происходило всего и сразу, и это мешало мне разобраться с каждым кусочком по отдельности. Однако это вовсе не оправдание, чтобы все это отражалось на моем лице. Потому что если можно что-то прочесть по лицу, уже даже незачем пытаться влезть в сознание.
      И все же, вопреки всему этому, клява подняла мне настроение.
      
      
       (2 b continue)
  • Оставить комментарий
  • © Copyright Браст, Стивен (jerreth_gulf@yahoo.com)
  • Обновлено: 11/05/2024. 293k. Статистика.
  • Глава: Фэнтези, Перевод
    •  Ваша оценка:
    Связаться с программистом сайта.